Маленькая белочка, храбрый тушкан и… новогодний шкаф. Анастасия Финченко

на случай, когда нужно ехать далеко в общественном транспорте.

      Надо обязательно позвонить мужу и сказать ему спасибо за пуховик и за то, что так заботился о ее комфорте на протяжении долгих лет.

      Старый маразматик

      Звонил Герман Викторович. Поделившись с детьми рассказом о знакомстве с Зиной и подаренной ей шубе, он неожиданно навлек на себя их гнев. Они были недовольны, что он растранжиривает мамино наследство, обозвали его старым маразматиком и забрали от греха все более-менее хорошие вещи и драгоценности, оставшиеся после его покойной жены.

      Дареному коню…

      Сын приводил невесту знакомиться – Светочку. Зинаида с преогромной радостью сообщила молодым, что подарит им на помолвку свое чудо, мечту всей жизни – песца, который стоит, по меньшей мере, несколько сотен тысяч рублей. Богатое наследство!

      Светочка мерила: утопала в песце, еле-еле неуклюже передвигая в нем ноги, что-то благодарно лепетала, отказываясь («Ну что вы, что вы! Вы же об этой шубе всю жизнь мечтали, мы уж как-нибудь обойдемся… Да и не модно уже с такими плечами… Времена совсем другие. Если только продать кому-то через интернет, так хоть будут деньги на свадьбу…»). А Зина про себя думала: «Вот еще, не модно! Зажрались! Ну просто полный песец!».

      Маленькая белочка и Храбрый тушкан и… новогодний шкаф

      В столице нашей родины, Москве, жила-была семья Борискиных: мама Аглая, 35 лет от роду… Нет, 36, она все время забывала, сколько ей лет. А также папа Глеб и два сына: Слава (Плюшкин) и Гера (он отзывался на ласковое Кузя). Был месяц декабрь. Страна жила ожиданием новогодних праздников и каникул: оливье, выпивки за счастье-здоровье и, конечно, подарков. Нужных и ненужных, главное, чтоб их было много. И во всей этой новогодней обстановке в семью Аглаи и Глеба прокрался он… кризис. То ли дело было в десятилетней годовщине со дня свадьбы, то ли в наличии в семье двух маленьких сорванцов, которые кричали-дрались-вопили и поминутно требовали безграничных внимания и времени, а ещё просили пить-писать и внимания именно тогда, когда родители собирались заняться в постели этим… То ли в том, что Аглая, наконец, после шести лет декрета вышла на работу, и времени-внимания у неё ни на что совсем не стало. То ли в том, что она растеряла всю свою мудрость за эти десять лет… Кто б знал ответ…

      ***

      – Курица ты, криворукая! – кричал муж, потрясая кастрюлькой, ко дну которой прилипла пригоревшая каша. – За десять лет так и не научилась! Сто раз говорил: молоко, соль, сахар, масло и помешивать! Помешивать! Тьфу! – он бросил кастрюлю в раковину и вышел, хлопнув дверью.

      А дело было не в том, что Аглая не умела варить кашу. А в том, что она была идеалисткой: каждый день верила, что успеет одновременно сварить кашу и помыть полы или разгрузить стиральную машину. И просто иногда ей везло. А иногда… нет. И быть курицей ей совсем не хотелось. А хотелось быть Женщиной, неидеальной, но желанной и любимой, принимаемой со всеми недостатками, счастливой и живущей