Содом и гоморра. Синдром неудачника (отрывки из мужской жизни). Рассказы. Валерий Павлович Евстигнеев

Многие поверили и сплетни пошли гулять по ушам.

      Позже я за немца замуж выскочила. Уехала и про Анюту забыть забыла. Родила своему толстопузику Гансику мальчика. Однако ужиться мы с Гансом не смогли и через десять лет я вернулась. Сына Гансик мне не отдал-отсудил, фашист проклятый. Папа давно в отставке, запил. Маму инсульт обездвижил. Лежит как бревно, воняет пролежнями. Я ещё раз замуж сходила за горячего Абхаза. Прописала его в нашей пятикомнатной, куда сразу его родня понаехала. Очень скоро, он бить меня стал-а так красиво ухаживал-джигит. Что бы он не зарезал меня, пришлось квартиру разменять. Теперь мы втроём ютимся в двух комнатной, Хрущёвке. Из Германии Ганс сообщает о сыне, тот теперь принадлежит к секс меньшинствам. Проводит дни и ночи в клубах для этих самых и собирается поменять пол. Будет теперь у нас то ли девочка то ли оно. Внешне я и раньше красавицей не была, а сейчас смотреть противно. Жирное тело, одутловатое лицо и варикозные ноги.

      Анюту я увидела в больнице. Они с мужем маму свою домой забирали. А я приехала за мамой в морг. Анюта внешне изменилась мало, пожалуй к лучшему. Стройная, со вкусом одетая, уверенная в себе красавица. Я вся в слезах, ищу сочувствия повиснув на её стройной фигуре-и нахожу его, вот и ладушки. Анюта и очень приятный мужчина-муж её, обещают помочь с похоронами и сиделкой для папы. В гости зовут, в свой загородный дом. С детьми хотят познакомить. Видать как была она блаженной дурой, так и осталась. Ведь видеть её благополучие и счастье для меня хуже смерти. Ну ладно, погоди Анюта уж я найду способ испортить тебе жизнь.

      Карнавал

      Наша жизнь это череда бесконечных забот.

      Публику небольшого приморского городка развлекал карнавал. На ходулях расхаживали ряженые, под ногами пугающихся обывателей взрывались петарды, клоуны дарили детям шары, лицедеи разыгрывали пантомимы. Каждый веселился как мог, только грустный мим в одеянии Пьеро пускал обильные слезы. Патанин сидел на бордюре, чуть в стороне от общего веселья. Он без интереса смотрел на толпу, стоявшую полукругом и глазеющую на театральное действо, которое проходило под волнующую душу музыку.

      Вчера Патанин расстался с той, кого любил. Она, осознав, что Патанин не сможет дать ей больше, чем уже дал, не устояла перед соблазном и уехала по приглашению в США. Иллюзий по поводу ее возвращения Патанин не имел. В толпе зевак взгляд Патанина привлекла стройная девичья фигурка. Выцветшее от частых стирок платье-сарафан на бретельках. Волосы собраны в пучок, перевязанный обыкновенной бечевкой. На ногах с черными пятками стоптанные шлепанцы. Девушка стояла на цыпочках, в надежде через головы других получше рассмотреть представление. Хрупкая фигурка девушки вызывала в Патанине нежные чувства. Не отрывая от девушки взгляд, он гадал, какое у нее лицо. Гремела музыка.

      Теперь жизнь Патанина опять приобрела смысл. Он не уехал из курортного городка, хотя дома, в столице, его ждали кое-какие