Русь святая. Владимир of Владимир

задать свой главный вопрос, мучивший его с тех самых пор, как он пройдя пространство, очутился здесь. Зачем он здесь? Для чего? Ему рассказывали что Русь святая, а оказывается окружающие его люди ни чуть не больше его знают о Боге, чем их потомки. Ему казалось что теперь он провожает тех людей, которые возможно ему могут приоткрыть нечто такое, что поможет ему дать ответы, на его вопросы. Когда наши путешественники почти уже спустились в долину, Владимирский задал свой наболевший вопрос сопровождаемым, высокопреподобию и благородию:

      – Товарищ коллежский секретарь, – от внутреннего напряжения, поручик сделал ошибку, – товарищ по оружию, и вы батюшка, скажите, что нужно сделать что бы Россия была великой и непобедимой, и что бы никогда бы не пала от внешних врагов, и главное от внутренних предателей?

      – О, братец ты наш, экими категориями ты мыслишь. – Сказал батюшка, рукой оглаживая свою бороду, видимо зная для себя ответ на поставленный вопрос, но пытаясь его внутренне сформулировать: – Что бы исполнить сее, необходимо верой и правдой служить Отечеству, каждый час, каждый день, каждый год. Это когда люди забывают себя ради любви к ближнему, тогда то государство построенное ими, и будет угодно Богу, и уже никакой ворог не сможет его одолеть.

      – А вы, что скажете доктор?

      – С батюшкой трудно не согласиться. Только будь у меня капиталы, я бы подымал экономику России. Крымская компания показала нашу отсталость, в армии и на флоте. Народный патриотизм непобедим, но модернизация армии и флота, уменьшит жертвы наших солдат и матросов.

      Назад в крепость комендант вернулся только к вечеру. Сверху где-то разрывая душу пел Карача, аккомпанируя себе на гармошке. Когда Владимирский поднялся к нему, тот был изрядно пьян и сидя на ящике, неистово наяривал на своём музыкальном инструменте, смотря то себе под ноги, то в небо. Владимирский кашлянул, вахмистр притих:

      – Что казак? Знаю у тебя горе. – Тихо произнёс поручик. Вахмистр долго молчал, потом подал голос:

      – Он у меня за мест батьки был.

      – А отец-то где?

      – Он ещё в крымскую голову сложил.

      – Сочувствую. Слушай Евлампич, да ты не держи в себе, давай ещё вина хряпни, глядишь и отпустит. Вспомни про живых, про мать. Кто у тебя ещё есть?

      – А никого нету.

      – Так ты выходит даже женат не был?

      – Отчего ж не был. Был.

      – И что?

      – Погибли они, и мамка и жонка и дочка.

      – Как так?

      – А так. Поехали на Троицу к сестре в Грозный, сестру то терской казак высватал, стало быть они и поехали её навестить, да так и не вернулись. Тарантас их будто бы в пропасть кувырнулся. Слухи ходють будто спешили они, спасаясь от черкесов, выходит на перевале с кручи ухнулии. А дочке всего два годка то было. – И у вахмистра дрогнул голос. Рядом где-то за шатром, кто-то захлюпал носом:

      – Простите нас господа. Мы хотели только послушать песни Тимофея Евлампивича, и нечаянно