По берёзовой речке. Светлана Геннадьевна Леонтьева

мук,

      заслышав моё тугое литьё!

      Но я – лбом об стенку, блондинка, дурьё!

      В своё же упрямство, небрежность, быльё!

      О, братии! Хор Валаамский ты мой!

      «Блаженны надеющиеся» пропой!

      И «се до полунощи»!

      Как я жива?

      Мир проще. Небрежней. Мир просто другой.

      Мир мебельной стенки – её на дрова,

      соломенной стенки: багульник-трава.

      Где книги твои! Где часы, как сова.

      Кость лобная – в зеркале, брови – дугой.

      Ни ангельской пенки, лишь с пенкою кофе.

      И в город, что точкой на карте, бей лбом!

      А древний, щемящий, элладовый профиль –

      лишь оттиск монетный.

      ***

      Встретимся? Наверно! А, может быть, никогда не удастся

      пересечься в мирах, свет лун скрестить в одной точке

      на одной дороге, тропе, на одной автотрассе,

      из одной чтобы чашки сливаться в глоточке.

      И ласкаться губами к фарфоровым бликам,

      и одной ложкой есть – ложка из мельхиора.

      Ты, наверное, будешь моею ошибкой

      из естественного по природе отбора.

      Говорить будешь умно, что мной очарован,

      а мне можно с тобою быть глупой блондинкой,

      слушать: сколько во мне есть простого, святого,

      сколько птиц перелётных, что у Метерлинка.

      Толкований, познаний, костров, меток, правок,

      волхований, признаний, смертей, круговерти

      и данайских даров, неоправданных ставок.

      Где ты?

      На какой из планет? На какой из великих

      затонувших? Рушник где – байкальские рюшки?

      Я в бетон закатала свой плач, свои крики.

      Задыхаюсь! Мне холодно, вьюжно так, вьюжно.

      Мне феврально в июле. В огне я промёрзла

      Я в ребре твоём, знаешь? Создай меня! Выпей!

      Смастери из металла, гранита, берёзы,

      свет горстями – в улыбку, черёмухи кипень!

      Если ты не родился, прошу, возрождайся!

      Разведись! Откажи всем: жене ли, невесте!

      Я не знаю, как вместе сложить мне все прайсы…

      Может, ты был давно? Лет так сто ли, известий?

      Или будешь когда-то? Я жду всё упорней!

      Я пеку пироги. Зелень ставлю для супа.

      Как естественно быть у природы в отборе!

      Твоё небо – в упор мне. И солнце – в упор мне.

      И во мне, и в меня, и мне в сердце сугубо!

      Постелю на диване тебе. Ночь и звёзды…

      Где они, где они аномальные зоны?

      И сакральные сдвиги? Солярис! Чей воздух

      ядовито пьянит! Пережди со мной грозы.

      Не в Москве, так столкнёмся с тобой в Аризоне.

      Не в овале, так в ромбе. В пустыне, в песках ли

      мы ползти будем, руки вздымая друг к другу

      Пусть погибли. Расстреляны. Пусть наши прахи

      над землёю развеяны и над округой.

      У отбора естественного нет отбора!

      Птиц, зверей, огнекрылых и ангелокрылых.

      Но не встретимся мы. Твоё небо – в упор мне.

      Твоё солнце – в упор мне.

      Ах, милый, ах, милый…

      ***

      Все молитвы мои, все, сколько