Прости, но я скучаю. Сьюзи Кроуз

в школе, – пробормотала она. – Это не в счет.

      В первый раз с тех пор, как Сунна познакомилась с Маккензи, та, казалось, по-настоящему обиделась.

      – То есть как это не в счет? Очень даже в счет. Как вообще можно так вот говорить людям, что их чувства не в счет?

      Мод выглядела немного виноватой, но от своего заявления не отказалась.

      – Ну! – Она махнула рукой, как будто Маккензи сказала глупость. – В мое время было не в счет. Мало ли с кем я встречалась в школе, но ни о ком из них не страдаю.

      Она поднесла чашку корту и громко отхлебнула.

      Сунна повернулась к Маккензи.

      – Тебе, наверное, около девятнадцати. Или… двадцать?

      Маккензи кивнула.

      – Девятнадцать.

      – Ну вот. – Сунна выразительно глянула на Мод. – И давно вы расстались?

      – В том-то и дело, – сказала Маккензи. – Мы не расстались. Он стал призраком. Испарился.

      – Прошу прощения, – сказала Мод. – Как это «стал призраком»?

      – Ну, типа исчез. В смысле из моей жизни. Мы не намеревались расставаться – просто он перестал звонить, перестал приезжать домой на выходные, чтобы повидаться со мной, перестал отвечать на мои сообщения. Как будто мы никогда не встречались, как будто его никогда и не существовало. Я думаю, он просто решил, что все кончено, и у него не хватило духу мне об этом сказать.

      – Понятно, – сказала Мод. Она склонила голову набок, и перья на ее шляпе, казалось, поникли.

      – Действительно странно, ведь я думала, что все хорошо. Я знаю, что так часто бывает, видела, как это случалось с другими. Но со мной – никогда. У меня все еще куча его вещей; у него все еще куча моих…

      – А ты его любила? – спросила Мод.

      Маккензи взглянула на нее с подозрением.

      – Ну-у… это не было… я не думала, что выйду за него замуж или что-то в этом роде, но… мы через многое прошли вместе. И от этого отношения стали как бы глубже. Не знаю, как еще это назвать… Ну да. Любовь. Симпатия. Потребность друг в друге. Влюбленность. Мне нравился его запах. Честно говоря, даже если бы я его ненавидела, мне все равно хотелось бы знать, почему он вдруг перестал со мной общаться.

      В удивительном порыве сострадания Мод положила руку на плечо Маккензи, а Сунна скривила губы в сочувственной улыбке. Маккензи поблагодарила их за то, что выслушали, и сказала, что ей нужно делать домашнее задание.

      Автор письма в тот день так и не появился.

      Призраки в галерее

      Ларри

      Ларри мало кому говорил, что работает уборщиком. Не то чтобы ему было стыдно работать уборщиком, но другим становилось неловко за него, и он это замечал. А ему было неловко из-за их косвенного осуждения. Если бы ему просто говорили: «Мы тебя меньше уважаем из-за твоей работы», он мог бы, по крайней мере, испытывать к ним неприязнь, не чувствуя себя виноватым и не спрашивая себя, правильно ли он понял. Но странно, что люди так относились к его работе. Уборщик – серьезная должность: она требует внимания к деталям, хорошей трудовой этики, добросовестности. И вверенное ему здание было непростым: самая