Тысяча ночей без тебя. Федерико Моччиа

бы ни за что на свете такое не пропустили, наша дорогая учительница!

      София посмотрела на них, состроив строгий взгляд:

      – Ах, значит, учительница… Вот почему вы здесь. Боялись, что если я вас не увижу на концерте, то дам еще больше упражнений, да?

      Девочки рассмеялись:

      – Что вы такое говорите!

      – Сегодня для вас мне хочется быть просто Софией.

      Они обняли ее, сделали подряд несколько поспешных селфи, а затем ушли, блистая своими прическами в виде собранных в тугой, узкий пучок волос, своей бледной и нежной кожей, своими ярко-голубыми глазами.

      Они выглядели так, как будто бы их сделали по трафарету. «Все они здесь невероятно красивы, – думала София, – они так изысканны, так естественно просты».

      – София! Моя королева!

      Но, как ни жаль, того же сказать о мужчинах было нельзя. Димитрий Останов был одним из самых ярких персонажей этого городка, всегда готовый организовывать обеды, вечеринки, мероприятия. Но в этом году он впал в некое подобие депрессии, поскольку все никак не мог смириться с тем, что его не выбрали на должность мэра третий раз подряд. Его обошел человек гораздо старше, но зато более любимый народом. Люди были уже сыты по горло всеми его бесчисленными и к тому же почему-то обязательными мероприятиями. Так что вот он, явился – Димитрий Останов во всей красе, в еле натянутой на пузо жилетке, грозившейся треснуть по швам каждую секунду, с прической в виде растрепанных волос, распределенных по обе стороны от лысины, и с красными щеками, словно от ужасного водочного похмелья. И конечно же его вечный спутник – полное отсутствие здравого смысла. Он неуклюже подошел к Софии, вытер свою руку о штаны, затем взял ее ладонь и поцеловал. Он посмотрел ей в глаза и с озорной улыбкой спросил, видимо, считая себя весьма обворожительным:

      – Вы получили мои розы?

      – Да, и записку я тоже прочитала, спасибо.

      – Их было двадцать четыре.

      Он произнес это так самодовольно, будто бы рассказывал о Кохинуре, Горе света, – самом дорогом алмазе на свете.

      Софию чуть было не передернуло, но она предпочла действовать дипломатично.

      – Вам понравился концерт?

      – Мне нравится все, что связано с вами.

      Он сделал очередную попытку поцеловать ее руку, на этот раз приблизив свои влажные губы на слишком опасное расстояние.

      София резко отдернула руку, избегая его атаки, и тут же побежала навстречу другому человеку, только что вошедшему поприветствовать ее:

      – Александра! Как хорошо, что ты зашла!

      Она обняла молодую женщину, которой, однако, пришлось прошептать той на ухо:

      – Вообще-то, меня зовут Ленина.

      – Прости, – прошептала София. – Я, похоже, сильно устала от этого концерта, вот и перепутала. В любом случае я рада тебя видеть. Давай сфотографируемся!

      – Да, давай.

      Они обе улыбнулись своему импровизированному фотографу – какому-то растерянному парню, которому Ленина всучила