Тысяча ночей без тебя. Федерико Моччиа

что? А при чем тут это?

      – А при том… Ты как будто дала ему разрешение на ложь, ты развязываешь ему руки и соучаствуешь в преступлении.

      – Брось, Оля! Ты преувеличиваешь. Мы были в пабе не одни, там была куча народу! Нам было весело, мы даже сыграли вместе…

      – Сыграли?

      – Да, песню из заставки программы, которую я недавно посмотрела. Она называется «Одеон», это точная копия программы 70-х годов, может, ты видела оригинал, когда его показывали по телевизору.

      – Хочешь сказать, что я старая?

      – Когда ведешь себя так, то да.

      – Так что вы играли?

      – «Honky Tonk Train Blues» Кита Эмерсона.

      – Ни разу не слышала.

      – Теперь понимаешь? Ты старая.

      Они вошли в большую столовую концертного зала. Хотя Оля и не работала здесь уже какое-то время, некоторые заметившие ее люди приветливо улыбались ей. Затем она передала Софии листочек бумаги:

      – Вот, старушка взяла тебе талон на питание.

      – Не такая уж ты и старая, раз вспомнила об этом!

      Они встали в очередь. В столовой обедали женщины, девушки, мужчины – самые разные люди, которые работали в этом большом центре, который назывался «Редакция». Здесь находились радио, местное телевидение и, конечно, концертный зал и музыкальная школа для детей. София взяла поднос и передала его Оле. Они положили на него столовые приборы, небольшие ломтики нарезного батона в целлофановом пакетике и салфетки, поставили стаканы.

      – Кроме шуток, – Оля была всерьез обеспокоена, – тебе не кажется, что ты позволяешь ему слишком много? Вводишь его в заблуждение…

      София начала раздражаться. Уже даже нельзя пофлиртовать немного? Повеселиться, отвлечься. Но она понимала, что Оля была с ней не на одной волне, поэтому постаралась ответить ей вежливо:

      – Да нет, не волнуйся, все в порядке. Он просто мне более-менее приятен и относится ко мне чуть лучше, чем все остальные, вот и все.

      – Он и заинтересован сильнее других.

      – Возможно, но так ли это важно? Мы пока еще не собираемся в отпуск и не начинаем новую жизнь в другом городе. Мы просто идем поужинать. Это всего лишь ужин. Все на свете ходят ужинать, так что не о чем так беспокоиться.

      Между тем очередь продвигалась вперед. София и Оля, стоя бок о бок, начали накладывать себе еды – они поставили на поднос мясное ассорти и голубцы. Затем Оля взяла пельмени, а София – блины со сметаной и лососем.

      – Все на свете меня не волнуют, – сказала Оля. – У меня есть ты, и я забочусь о тебе.

      «Верно, – подумала София. – Об этом я не подумала. У нее ведь есть только я».

      Оля ей улыбнулась:

      – Я не даю себя отвлечь. И шучу только с тобой.

      – И ругаешь ты только меня…

      – Ты права, прости.

      После этого ее спокойствие, кажется, вернулось обратно. Они молча продолжили двигаться в очереди. Оля выбрала суп с фрикадельками и клецками, а София взяла пирожки – ей нравились с говядиной. Они решили не брать десерт, потому что любимой Софией яблочной пастилы нет. Взяв две бутылки воды, они сели и начали, не торопясь, есть. Оля отправила в рот первую ложку и медленно жевала.

      – Надо