Послеполуденная Изабель. Дуглас Кеннеди

она. Общие туалеты находились в коридоре. – Тебя ведь это не напрягает, не так ли?

      – Нисколько.

      Я прикурил для нас две сигареты, размышляя о прелестной абсурдности этой сцены. Уже через несколько мгновений девушка свернулась калачиком у меня под боком на бугристой двуспальной кровати, чокнулась со мной стаканом и сказала:

      – А теперь я хочу послушать, что думает американский юрист о сравнительных элементах недобросовестной конкуренции и законе о товарных знаках.

      Она пыхнула сигаретой Lucky Strike. Шивон обладала аналитическим складом ума. И любила то, что называла «диалектикой закона», разбирая его сухие предписания так же, как мои знакомые математики находили поэзию в исчислении. Она могла без устали говорить о каком-нибудь правонарушении. Шивон нисколько не стеснялась того, что приехала с «Дикого Запада», как она окрестила свою родину, графство Голуэй. Несмотря на всю самоуверенность, она по-прежнему считала себя «калчи»59 и, казалось, была одержима идеей произвести фурор в ирландском юридическом мире.

      – Я знаю, что твое сердце где-то в другом месте, – сказала она мне в наш третий вечер, когда мы сидели в итальянской забегаловке в Норт-Энде. Перед нами стояли тарелки с закусками и пустая бутылка домашнего вина в ожидании, когда ее заменят полной.

      – Не понял? – спросил я, ошеломленный ее заявлением.

      – Послушай себя. Ты все время как будто обороняешься. Никогда не играй в покер, Сэм. У тебя все на лице написано.

      – В моей жизни никого нет.

      – Да, черт возьми, есть, и, если мой тон говорит тебе что-то, я вовсе не упрекаю тебя за это.

      – Я никогда не спрашиваю тебя о твоей жизни в Дублине.

      – Я это заметила и в какой-то степени оценила. Но, чтоб ты знал, там есть парень, который хочет жениться на мне. Его зовут Кевин. Толковый, порядочный, разумный и считает меня лучшим, что когда-либо встречалось ему на пути. Я одобряю его хороший вкус. Но знаю, что не выйду за него замуж. Потому что вижу, как скука уже стоит на пороге. И одна моя половинка хочет еще какое-то время покуролесить с придурками, что автоматически вычеркивает тебя из списка. Не то чтобы ты был таким же занудой, каким обычно бывает Кевин. Ты тихий. Но в том смысле, что это намекает на большое горе внутри. И ты влюблен… только не в меня. Не то чтобы я ожидала, что ты влюбишься в меня. Или что это продлится дольше, чем неделя. Да на самом деле это и невозможно, поскольку я должна вернуться в Дублин, чтобы занять свое место в адвокатской конторе «Хики, Бошан, Кирван и О’Рейли». Без сомнения, в течение следующих двух лет я куплю дом, потому что это разумно. Без сомнения, я встречу адвоката, в ком будет чуть больше задора, чем в бедном милом Кевине; выйду замуж, устроив пышную свадьбу, а потом окажусь в интересном положении. И, вероятно, не остановлюсь на этом и нарожаю кучу детей – потому что это тоже ожидаемо и вроде как то, чего я хочу. Точно так же, как хочу послать телеграмму Хики, Бошану, Кирвану и О’Рейли и сказать им, чтобы они искали себе кого-нибудь другого;

59

Калчи – уничижительный термин для жителей сельской местности Ирландии.