Новые крепостные. Неофеодализм и современное рабство. Александр Валерьевич Лежава

рынком».

      Это вполне совпадает с позицией подавляющего большинства стран, все более усиливающих влияние государства на экономику. В результате реализации программы ВЭФ будут усиливаться протекционизм властей в отношении своих ведущих компаний и контроль над экономикой, а также еще быстрее расти инфляция.

      Эти три момента фактически в корне опровергают официально декларируемые ВЭФ идеи нового мира с лучшими и более доступными товарами и услугами для всех, с более высоким уровнем благосостояния самых широких слоев общества, более низким уровнем безработицы и процветающим высокопроизводительным частным сектором.

      Есть и еще более негативный момент. Многие приветствовали это предложение как возможность погасить существующие долги. Это звучит привлекательно, если не понимать, что это на самом деле влечет за собой. Власти могут использовать в качестве предлога списание части или всего своего долга для того, чтобы аннулировать большую часть имеющихся у населения сбережений. Кто-то может вообще лишиться всех своих сбережений.

      Причем этот подход даже теорией заговора назвать не получится. Большинство сторонников усиленно продвигаемой в жизнь современной теории денег исходят из того, что государственный дефицит соответствует сбережениям домохозяйств и частного сектора, так что нет никаких проблем с его погашением. Единственная мелкая и незначительная проблема – это соответствие одного долга сбережениям другого. Если рассматривать этот подход в рамках всей глобальной финансовой системы, становится очевидно, что ликвидация триллионов государственного долга одновременно означает ликвидацию триллионов сбережений граждан.

      Этим дело не ограничивается. В результате схемы «Великое обнуление» элиты хотят за бесценок, желательно за 10 % от реальной цены или еще дешевле, забрать в свои руки всю ту собственность, которая им пока еще не принадлежит.

      Антиутопии Дж. Оруэлла и О. Хаксли и им подобные произведения из своего рода предупреждений стали превращаться во вполне реальные программы практических действий по преобразованию мира и его социальной структуры таким образом, который позволил бы обеспечить господство одной, крайне небольшой группы лиц над всем остальным человечеством на дальнейший неограниченный период времени. С учетом даже современных технологий феодализм и крепостное право прошлого могут показаться настоящим раем по сравнению с возможным неофеодальным будущим.

      Основной вопрос момента заключается в том, готовы ли наши современники сегодня пожертвовать своим будущим и будущим своих потомков, если им позволят их иметь, сделать их новыми крепостными ради корки хлеба? Или, вспоминая Священное писание, решат ли они променять свое первородство на миску чечевичной похлебки или готовы бороться с этим нарождающимся новым феодализмом ради счастья своих детей и внуков?

      Для ответа на эти вопросы необходимо понимать, что представляет из себя неофеодализм и какую