Правление волков. Ли Бардуго

не мертвая, покрытая пеплом земля, пачкающая ландшафт, как пятно пролитых чернил. Тлен распространился от загонов лошадиной фермы вдалеке прямо до окраины городка у подножия холма.

      – Две мили[2]? – прикинул Николай, пытаясь оценить размер ущерба.

      – По меньшей мере, – заметил Толя, смотрящий в подзорную трубу. – Может, и три.

      – В два раза больше, чем в случае рядом с Балакиревым.

      – Ситуация ухудшается, – сказала Тамара.

      – Мы пока не можем этого утверждать, – возразил Толя. Как и сестра, он был одет в оливково-серый мундир, обнажавший, несмотря на зимний морозец, мощные бронзовые руки, покрытые татуировками солнечных символов.

      – Это не обязательно закономерность.

      Тамара фыркнула.

      – Это Равка. Здесь ситуация всегда ухудшается.

      – А вот это закономерность. – Голубые глаза Зои исследовали горизонт. – Но связана ли эта закономерность с ним?

      – А это вообще возможно? – спросила Тамара. – Мы держим его взаперти в солнечной тюрьме с тех пор, как он… вернулся.

      Вернулся. Было что-то неточное в этом слове. Словно Дарклинг просто ездил отдохнуть на Блуждающий остров, сделать пару набросков замковых руин и попробовать местные блюда, а не возвратился к жизни после древнего ритуала, организованного кровожадной святой, обожавшей пчел.

      – Я стараюсь не недооценивать нашего выдающегося пленника, – сказал Николай. – А что до возможного…

      Похоже, это слово потеряло свое значение. Он встретил святых, стал свидетелем их уничтожения, сам чуть не погиб и стал хозяином демона. Увидел, как воскресает давно умерший, и был практически уверен, что дух древнего дракона скрывается где-то внутри женщины рядом с ним. Если бы понятие возможного было рекой, оно бы давно вырвалось из берегов и затопило все кругом.

      – Смотрите, – сказал Толя. – Дым.

      – И всадники, – добавила Тамара. – Похоже, нас ждут проблемы.

      На окраинах городка, рядом с тем местом, где появилось пятно тлена, Николай разглядел группу всадников. Ветер донес разгневанные голоса.

      – Там стоянка сулийцев, – сказала Зоя напряженным, отрывистым голосом.

      Прогремел выстрел.

      Они обменялись быстрыми взглядами, а затем ринулись вниз с холма в долину у его подножия.

      Две группы людей стояли в тени огромного кедрового дерева, росшего в каких-то двух шагах от места, из которого тлен вытянул все крохи жизни. Они остановились на границе лагеря сулийцев, и Николай обратил внимание на то, что фургоны выстроены не для удобства, а для обороны. Не было видно ни одного ребенка. Лагерь был готов к вероятному нападению. Возможно, потому что им всегда приходится быть настороже. Старинные законы, запрещающие сулийцам как владеть землей, так и кочевать по ней, были отменены еще до восшествия на престол отца Николая, но стереть предубеждение из людских мыслей оказалось намного сложнее. И оно становилось только сильнее в тяжелые времена. Толпа – глядя на ружья и лихорадочные лица людей, назвать их

2

1 миля = 1,6 км.