Один маленький грех. Лиз Карлайл

он перестал оказывать ей прежнее внимание. Он не исполнял ее прихоти, не искал расположения, наверное, потому, что она уже стала его собственностью. К несчастью, мамочка восприняла это как вызов. Дела пошли все хуже и хуже.

      – А вы оказались между ними, – задумчиво подытожил он. – Вряд ли это было приятно.

      Она уставилась в пол.

      – Вам не надо думать обо мне, Маклахлан, – сказала она. – Вам надо заботиться о малышке Сорче.

      Маклахлан, поколебавшись, спросил:

      – Скажите мне, девочка – Сорча – понимает ли она? Осознает ли, что ее мамы больше нет?

      Эсме медленно кивнула.

      – Да, до какой-то степени. С тех пор как мы покинули Шотландию, Сорча ни разу не спросила о маме. – Она какое-то время колебалась, потом добавила: – Так вы признаете, сэр, что Сорча ваша дочь? Из того, что я слышала в столовой, я пришла к выводу, что да.

      Он удивил ее тем, что направился в угол, где играла Сорча, и присел рядом. Девочка подняла на него глаза и засмеялась, протягивая ему голую куклу.

      – Кукла, видишь? – прощебетала она. – Мей дала. Видишь? Видишь?

      – Да, вижу, – согласился он. – Красивая кукла. Мы снова наденем ей платье?

      – Снов денем, – повторила Сорча.

      Он взял кукольное платьице и, действуя методично, начал надевать его. Когда он продел в рукава ручки куклы, малышка снова засмеялась и принялась отталкивать его пальцы, чтобы самой застегнуть крошечный крючочек.

      – Можно я? – сказала Эсме. – Боюсь, что, не имея опыта, застегнуть эти маленькие крючочки непросто.

      Маклахлан глянул на нее снизу вверх и поднял бровь.

      – Могу только сказать, что у меня есть опыт исключительно по их расстегиванию.

      Эсме еще не нашлась, что сказать на это, когда Маклахлан вернул куклу Сорче. Он взял Эсме за подбородок и повернул ее лицом к себе.

      – Мисс Гамильтон, вы видели моего брата, Меррика? – в раздумье спросил он.

      – Да, его трудно не заметить.

      Маклахлан ущипнул Сорчу за носик, постоял и снова повернулся к Эсме.

      – Но вы действительно рассмотрели его? – настаивал он. – Он, видите ли, похож на родственников со стороны матери.

      – Вы сказали, что у него глаза Макгрегоров, – согласилась она. – Но я не очень всматривалась.

      Теперь он стоял прямо перед ней. Совсем близко. Слишком близко.

      – Откровенно говоря, в них есть нечто, внушающее тревожное чувство, – сказал Маклахлан, слегка подавшись к ней. – Как у волка, наблюдающего за вами из лесной чащи. Они холодные как лед. Неподвижные и бесстрастные. – Она чувствовала тепло, исходящее от его тела. – А у вас, мисс Гамильтон, глаза тоже красивые, но необычными их не назовешь, – продолжал он. – Они прохладного зеленого цвета, нефритовые, с маленькими коричневыми крапинками, которые нельзя заметить, если не подойти совсем близко.

      Эсме сделала шаг назад.

      – Не будьте нелепым.

      – Ничем не могу помочь, – сказал он. – Жизнь часто нелепа. Теперь, мисс Гамильтон, вглядитесь в мои глаза и скажите, что вы видите.

      – В ваши глаза? – язвительно повторила