Знак убийцы, или Приговоренные грехом. Наталья Хабибулина

работу я смогу проводить и координировать, а техническая часть? Никто не знает причины этих смертей. И кто, как не ты, сможешь в этом разобраться? Ты хочешь бросить меня в такой серьёзный момент?

      – Я не могу врать! Как я буду представляться инженером, не будучи таковым? Ты это можешь себе представить?

      – Ты что, на стройку едешь, что ли? Тебе ведь там «лечиться», а не работать! И потом… твоя специальность не так далека от инженерной. Не стоит так напрягаться!

      – А! Тебе легко говорить, ты привык ко всякого рода легендам, врёшь, как по накатанному. Для профессии журналиста это вполне подходяще. А я? Честный, правильный, прямолинейный… – Герасюк невинным взглядом смотрел на приятеля.

      – Скажи ещё – непьющий! Артист – и только! Так, и чего это я тебя уговариваю? Едешь или нет? Отказ буду считать предательством, – Андрей Ефимович повернулся к двери, потом добавил: – Ответа жду полчаса!

      – Нет, он опять не оставил мне выбора! Сатрап! Тиран! – выкрикнул Петр Леонидович в спину приятеля, потом вздохнул. – Дрр! – он изобразил пальцем ход стрелок на часах. – Полчаса прошло. Жить в одном номере будем? Я храплю, издаю неприличные звуки нижней частью тела из-за хронического метеоризма, – он стал загибать пальцы под смеющимся взглядом Дубовика, – потею и от этого жутко воняю. Как тебе такой букет? Принимаешь?

      Подполковник сквозь смех проговорил:

      – Теперь пальцы буду загибать я! Во-первых, на войне я и не такое видел, во-вторых, с тобой, если ты забыл, напомню, не раз был в командировке, а в-третьих, зная твою жену, едва могу представить, что она хотя бы день прожила со скунсом, – и уже не выдержав, рассмеялся вместе с Герасюком. – Командировочные отдай жене, нас московские снабдили большим количеством дензнаков.

      – Так бы сразу и сказал! Считай, что я уже в пути!

      – Не забудь положить в чемодан соответствующий антураж!

      – Молоток и гвозди? – иронично спросил Герасюк.

      – Ты не плотник, а инженер! Две-три книжонки технического содержания, посложнее, и такой же журнальчик! Можешь добавить колоду карт с голыми женщинами. Это здорово сбивает с толку!

      – Мой организм не собьёшь! – со вздохом произнес Герасюк.

      – Юморист! – Дубовик захлопнул дверь.

      Ехать в поезде решили в одном купе, но с вокзала до санатория – порознь, «познакомиться» только на месте.

      – Та-ак, и чем же я болею? – Герасюк разглядывал свою медкарту, сидя за столиком купе и прихлёбывая горячий чай, принесенный проводником. – Слушай, Андрей, у меня, оказывается, хронический бронхит! И что я должен делать?

      – Кашлять! – пробурчал Дубовик, полностью поглощенный изучением материалов дела.

      – А насморк? Надо или нет? – задумчиво бормотал Петр Леонидович. – Бронхит – это ведь простуда…

      – Если только кровавый, – усмехнулся Андрей Ефимович. – И то, при определенных условиях.

      – Думаешь, можем нарваться? – заерзал приятель.

      – Пе-етя, – укоризненно посмотрел на него Дубовик, – ты забыл о нашем