Черная вдова. Литтмегалина

и ссутулилась. Селла обеспокоенно посмотрела на нее.

      – У тебя ничего плохого не произошло? Выглядишь подавленной.

      – Все в порядке.

      – Ну… – Селла пожала плечами. – Не хочешь, не говори.

      – Было бы что рассказать, я бы рассказала, – зачем-то соврала Делоре и расправила складку на своей длинной черной юбке.

      – Там новые книги привезли. Два ящика. Нужно будет разобрать их сегодня.

      – Угу. Вот скукотища.

      Разбирать книги действительно занудно: каждую нужно пронумеровать, зарегистрировать в каталоге, наклеить кармашек для бланка… Но сегодня Делоре было приятно это монотонное занятие. Она подняла со дна коробки справочник по анатомии, и под ним обнаружилась еще одна книга, на обложке которой было нарисовано море после шторма – умиротворенное, усталое, темно-синее. Автор решил соригинальничать, и вместо названия красовались несколько непонятных символов.

      – И как мне занести ее в списки? – растерялась Делоре.

      – Просто перерисуй.

      Делоре перерисовала название, записала имя автора, год издания, издательство, дату поступления в библиотеку. Открыла книгу на первой главе, тридцать секунд читала, а потом ее взгляд стал острым-острым.

      – Такое чувство, что некоторые писатели пишут лишь для того, чтобы портить людям настроение, – сказала она, впихивая книгу на полку с мелодрамами.

      Делоре села в кресло, и Селла протянула ей чашку с чаем. Делоре взяла чашку и поставила на стол справа от себя, обхватила ледяными пальцами горячий фарфор. Такое приятное щекочущее ощущение согревания… Опять тоска? Нет, вроде бы. Пока все держится в рамках.

      Стекольщик пришел в семь вечера. Он был мрачным, грубым на вид человеком и смотрел на Делоре с холодным пренебрежением, что заставляло ее отвечать ему тем же. Она едва ли две фразы произнесла, он так вообще только кивал, и Делоре услышала его хриплый голос лишь когда он уведомил, сколько она должна заплатить ему. Впрочем, работу он сделал хорошо и быстро, так что плевать на его манеры.

      После его ухода Делоре протерла пол (стекольщик не удосужился снять уличную обувь), приготовила простенький ужин и помыла посуду. Когда в дверь позвонили, Делоре и Милли играли на ковре в гостиной. Свет был выключен, комнату освещал только экран телевизора. Делоре замерла, сжимая в кулаке игральные кубики (был как раз ее ход) и прислушиваясь.

      – Кто-то пришел, – пропищала Милли, и они посмотрели друг на друга, как две преступницы, скрывающиеся от полиции.

      – Мы никого не ждем, – возразила Делоре.

      Звонок повторился. Длинная трель в тишине. Делоре бросила кубики. Четыре и три.

      – Семь, – и по глянцевому полю передвинула свою фигурку на семь кружочков.

      Снова звонок.

      – Как невежливо, – пробормотала Делоре, передавая кубики Милли. – Запомни, так делать нельзя. Навязчивость – дурное качество.

      Милли бросила кубики.

      – Вот что у меня.

      – Сосчитай, сколько всего.

      – Раз-два-три-четыре-пять-шесть. Шесть.

      – Хорошо. Ходи.

      Напряжение все еще не оставляло Делоре,