Авролион. Клинок Метарона. Анастасия Александровна Суховеркова

напоминает рукоять меча. Это было похоже на разгадку ребуса – стоит тебе увидеть искомую картинку, и ты уже не сможешь её потерять.

      Рэйчил уселась на кровать и начала вертеть цилиндр в руке.

      – Может, когда-то он и был клинком, но теперь это простой кусок камня. И если кто-то способен убить за него, то это определённо люди, а не монстры-людоеды. В монстрах человечности больше.

      Она перестала верить в чудовищ под кроватью лет в семь, когда тётя спокойно и обстоятельно объяснила ей, что среди всех этих коробок и книг монстр попросту не поместится.

      – А если он размером с мышь? – Упорствовала девочка.

      – Стоит ли тогда его бояться, если он такой маленький? – Серьёзно осведомилась тётя Персивальда, но Рэйчил видела, как насмешливо искрятся её глаза.

      Тётушка почти никогда не улыбалась губами – она улыбалась глазами, и улыбка эта была прекраснее, чем сотни притворно-вежливых оскалов.

      Тётушка Перси… Рэйчил тяжело вздохнула.

      – Если бы ты была сейчас рядом, – обратилась она к пустому тёмному пространству, – ты бы обязательно подсказала мне, что делать.

      Положив реликвию обратно в тумбочку, Рэйчил легла в постель.

      Тихо, темно. Словно непослушный ребёнок, город медленно и нехотя отходил ко сну.

      Рэйчил изо всех сил пыталась убедить себя в том, что вся эта история – не более чем бред сумасшедшего. Да, собственно, этот парень и выглядел, как сумасшедший – грязный, тощий, измождённый, небритый, в порванных джинсах и пальто, которое явно было ему не по размеру.

      На кровать к ней что-то грузно бухнулось.

      От неожиданности Рэйчил подскочила и почувствовала, как сердце у неё забилось где-то в районе горла. Но это был всего лишь Альтаир.

      – Стало быть, я ещё не перестала верить в чудовищ под кроватью, – насмешливо фыркнула она и потрепала пса по голове.

      Вдруг всё её внимание обратилось на пустую стену. Там, где уличные фонари отбрасывали свои раздражающе-оранжевые отблески, взметнулся яркий язык пламени. Рэйчил вздрогнула и попятилась, упав на пол, а когда снова показалась из-за кровати, то не увидела ничего, кроме геометрически ровных полос, очерченных тенью оконной рамы.

      – Что за чертовщина? – Пробормотала она, с недоверием косясь на прямоугольные блики.

      Казалось, что стоит ей только отвернуться, как снова вспыхнет жгучее пламя, затрещит по стенам, начнёт душить едкой грязно-серой вуалью.

      С самого детства Рэйчил ужасно боялась огня и старалась по возможности избегать его. Тётя Персивальда считала, что племянница просто очень сильно обожглась в детстве, и списала это происшествие на безалаберность покойной сестры.

      «Упокой господь её душу», – по обыкновению прибавляла она и украдкой прикладывала кружевной платочек к глазам.

      Как бы то ни было, но Рэйчил выросла, а страх так и не прошёл.

      Минуты текли медленно и уныло, стена больше не воспламенялась, и Рэйчил