Тайны утерянных камней. Мелисса Пейн

никаких рекомендаций.

      – Почему? – вскинула бровь Люси.

      Джесс вздохнула. Люси она вполне может признаться.

      – Меня уволили за то, что я выставила за дверь родственников постояльца. Видите ли, я была… Мы с этим постояльцем очень сдружились. Мы много с ним разговаривали, и мне очень нравилось его слушать… – Да, мистер Ким заслуживал гораздо большего, чем своего вечно раздраженного сына и самовлюбленного внука, которые наведывались к нему не чаще чем пару раз в году. – В общем, однажды ночью мистер Ким умер. – Джесс помолчала, воспоминание об этом тяжестью легло на сердце. – Я этого не знала, никто и не подумал мне позвонить. А потому, когда я пришла на следующее свое дежурство, его сын и внук уже вовсю шуровали там, пакуя имущество мистера Кима и роясь в его вещах, точно на гаражной распродаже. И я бы не обратила на это внимания, если бы не одна вещь…

      Люси вопросительно вскинула брови, и Джесс поглубже вдохнула, очень надеясь, что ее честность все же зачтется в ее пользу.

      – Мистер Ким любил бонсай и лелеял свои крохотные деревца, точно собственных детей. Они были у него расставлены по всей комнате – буквально покрывали там пол и не оставляли ни одного свободного места на полках. Однако на следующий же день после его смерти его родственнички пошвыряли все его бонсаи в огромный черный мешок для мусора, как ничтожный хлам. Он годами трудился над их выращиванием – и все это превратилось в месиво из битых горшков и вывалившейся земли. – Джесс сжала кулаки. Ее вспышка ярости в тот день и для нее самой явилась неожиданностью. Но миниатюрные деревца были столь дороги не только мистеру Киму. Они являлись чем-то особенным и для нее самой. – Мне было очень грустно видеть, как плохо они знали его и как мало любили. А потому я заставила их убраться прочь, – смущенно закончила она.

      – И все? – уточнила Люси. – Вы просто заставили их уйти?

      Джесс почувствовала, как загорелись щеки.

      – Ну, не совсем… Сперва я вылила одному из них на голову содержимое судна миссис Харрингтон.

      Люси не выдала никакой реакции, и Джесс пала духом. Честность оказалась прескверной тактикой, однако переиграть что-то было уже невозможно, и Джесс расправила плечи:

      – В Денвере я также работала горничной в отеле. Я умею готовить, меня ни разу не штрафовали за превышение скорости… м-м… – Она помолчала, думая, что бы еще сказать. Лицо у Люси было непроницаемым, даже, пожалуй, безразличным. – У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?

      Сейчас у нее уже пропала всякая надежда на работу у Люси, и Джесс сама удивилась тому, с какой внезапной силой ей захотелось это место получить. Насколько ей захотелось уцепиться за любую соломинку, способную изменить ее жизнь.

      Люси склонила голову набок:

      – Мне кажется, это вам, милочка, следовало бы задавать мне вопросы.

      Это не походило ни на одно собеседование, что ей доводилось проходить, устраиваясь куда-то на работу. Люси устало привалилась к двери, поджидая ее. Для Джесс было совершенно очевидно, что старушка нуждается в определенной опеке и присмотре. Возможно, и для самой Джесс это было сейчас необходимо.