Красный Лотос. Аркадий Саульский

бы умирать от голода в придорожной канаве.

      Бой.

      Он не был таким славным, как о нем говорили легенды. В них самураи были людьми, полными чести, для которых бой был не только исполнением обязательств перед господином, но также и поводом укрепить самодисциплину, да и просто – удовольствием!

      Но сейчас мальчик видел нечто иное – страшную беспощадную резню, в которой не имели значения честь и дисциплина. Только безжалостное убийство противника. Где-то там кричали люди, визжали насилуемые женщины. Кровь мешалась с грязью, и все это среди танца до сих пор падающих с неба снежных хлопьев.

      Как-то по-другому он себе это представлял.

      – Акинобу, ты там? – донесся сверху шепот отца.

      – Да, папа…

      – Не выходи. Что бы ни происходило, не выходи!

      Впервые в жизни мальчик готов был беспрекословно послушаться старших.

      Кентаро вскочил на крышу, побежал по ней, чтобы потом снова прыгнуть, отлететь от стены, метнуть кёкэцу-сёгэ и с разгону взлететь еще выше.

      Прошел по узенькой крыше над одной из стен. Под собой видел крохотных людей, сражающихся между собой в нижней части крепости. Желтый цвет Нобунаги явно доминировал над красным клана Секай, а на главном плацу безумствовал Ну Бу, гигант на столь же грандиозном скакуне. Его копье описывало сверкающие полукруги, сбивая с ног противника за противником. Кентаро хотел убить гиганта, но на это не было времени – госпоже Шоре требовалась его помощь. Требовалась немедленно!

      Он влетел через окно внутрь замка и сразу увидел следы боя.

      На деревянном полу лежали, скорчившись, тела в красных доспехах. Одно из них было прибито к стене копьем.

      Он напряг слух. Наверху все еще шел бой, но силы Нобунаги явно брали верх – самураи клана Секай защищались из последних сил. Его товарищи по оружию, смелые воины, которых он знал многие годы, сейчас гибли от предательских ударов.

      Кентаро предчувствовал, что такой день может прийти. Должен был предчувствовать. Седой Пес Ину всегда повторял – готовься к худшему и надейся на лучшее. Именно так с молодых лет он и учил Кен-таро.

      «Для этого я и создан, – подумал Дух. – Идеальный инструмент убийства. Оружие, одетое в людскую плоть, чтобы никто не догадался.

      Я иду, госпожа».

      Окровавленный самурай поклонился своему господину.

      – Они вот за теми дверями, – доложил он Хироши, указывая на раздвижные фрамуги. – Госпожа Шора, несколько последних, самых преданных воинов и ее служанки.

      Нобунага взглянул перед собой.

      Значит, сейчас все и решится. Будущее Ниппона, его спасение или погибель, находится за этим тонким слоем бумаги.

      – Я ворвусь туда со своими людьми, господин! – бросил стоящий рядом Мацухори Арагами. Его глаза горели, а губы скривились в сумасшедшей улыбке. Он всегда так выглядел, когда безумие битвы овладевало им, а сегодня Арагами убил многих. Но ему все еще было мало – кровь была для него