Самая приличная ведьма. Анна Батлук

Во время учебы в колледже был момент, когда мы с несколькими подружками сбежали в деревню на праздник. Местные напоили нас домашним вином, и недоученные пьяные ведьмы натворили дел. Несколько домов поглотил пожар, а кладбище долго еще не могли упокоить. И вот тогда мне тоже пришлось давать показания сержанту, но у него такого ловца не имелось, все по старинке – на бумаге.

      – А ручкой вы водить не умеете? – уточнила я. Ригерлаш сделал вид, что страдает глухотой, и вопрос мой проигнорировал.

      – Прикоснитесь к ловцу и назовите свое имя.

      Это можно. Я кончиками пальцев коснулась шара и скороговоркой проговорила требуемое. Шар едва заметно замерцал. Ригерлаш положил его между нами и посмотрел на меня. Во взгляде офицера было столько ехидства и какого-то даже предвкушения, что я напряглась.

      – Госпожа Беллингслаузе, вы ведьма?

      Я чуть было не съязвила насчет короткой памяти – эту тему мы уже обсуждали при нашем первом разговоре, но вовремя поняла, что повторно вопросы задаются для ловца.

      – Да. Чистокровная черная ведьма.

      – Образование?

      – Ведьмовской колледж.

      – Вы его закончили?

      В вопросе мне почудилась насмешка, и я с подозрением уставилась на Ригерлаша.

      – Есть основания сомневаться?

      Офицер едва приподнял уголки губ, и это должно было считаться улыбкой.

      – Да или нет?

      – Да, – сухо ответила я и недовольно поджала губы. Мамуля говорила, что так я похожа на старуху и с таким выражением лица на меня ни один мужчина не взглянет, но сейчас меня видел лишь Ригерлаш, и для него стараться быть красивой я не собиралась.

      – Вы знаете, что о вашем колледже идет плохая слава?

      – Нет, – фыркнула я. Конечно, я об этом не знаю. В курсе лишь безумно плохой славы. – А в чем она заключается?

      – Считается, что ведьмы абсолютно беспринципные особы и в колледже вас учат вредить людям.

      – Вранье, – уверенно заявила я. Наклонилась к Ригерлашу и широко улыбнулась. – Вредить мы умеем еще до поступления, а в колледже нас учат людям помогать.

      Ригерлаш помолчал, внимательно меня рассматривая. Я откинулась на спинку стула и сложила руки на сумке. Тишина была долгой, и я опять отвернулась к окну: стражники все еще тренировались, и зрелище было замечательным.

      – Сколько вам лет, госпожа Беллингслаузе?

      – Приличной девушке такие вопросы не задают, – фыркнула я. Офицер на секунду опешил: то ли не думал, что я решусь сказать такое представителю полиции, то ли не ждал, что я причисляю себя к приличным особам. Скорее, второе, и, чтобы не разочаровывать Ригерлаша, злорадно добавила:

      – Но мне двадцать лет.

      Офицер закашлялся, пытаясь сдержать смех, и отвернулся, пряча улыбку. Этого я и добивалась: мигом запустила руку в сумку и нащупала бутылочку. Ригерлаш быстро вернул мне свое внимание, но я уже сидела как ни в чем не бывало.

      – Откуда у вас дом в Велтоне, госпожа Беллингслаузе?

      – Я вам уже