Я остаюсь!. Ирина Зырянова

задавался вопросом:

      Кто я и для чего живу на этом свете?

      Счастлив тот, кому открылось его предназначение,

      И есть еще время и возможность на его реализацию …

      Вечернее солнце, прорезая лучами густую листву деревьев, просачивалось вглубь двора. По-летнему ярко и легко одетые малыши с шумом оккупировали игровую площадку. Мамы, бабушки и няни, почитывая книжки и обсуждая последние новости, наблюдали с лавочек за своими чадами.

      Внимание всего двора привлек истошный крик избалованного мальчугана, который никак не желал слезать с горки. Он вцепился своими ручонками в пластиковые бортики и, стуча по пластиковой конструкции ногами, запрокинув голову, ревел во все горло.

      Ирина всегда остро реагировала на детский плач и, не усидев в кресле, подошла к окну. Сердце девушки успокоилось, когда она поняла, что ничего трагичного на улице не произошло, и это все лишь детские капризы.

      После долгих уговоров молодой мамочки, мальчуган медленно спустился по ступенькам горки, и все еще содрогаясь от всхлипов, позволил взять себя за руку. Шум стих, и все вернулись к своим делам.

      Ирина отошла от окна и вновь опустилась в свое кресло в ожидании очередного посетителя, но проходили минуты, а движения за дверью не наблюдалось. Она пару раз крутнулась в кресле, обведя взглядом свой кабинет: в теплых лучах вечернего солнца, отражающихся от стерильно-белых поверхностей стен, он казался теплым и уютным. Именно из-за окон, что выходили на старый уютный дворик, где кипела своя дворовая жизнь, выбор девушки пал на это помещение. Западная сторона давала возможность каждый день любоваться закатами, каждый из которых, не был похож не на один предыдущий.

      Ирина, устало вздохнув, перевела взгляд с окна на часы, что висели над входной дверью.

      «О! Так уже почти шесть!» – удивилась она, – «Интересно, в приемной еще кто-нибудь остался?»

      Вскочив с кресла, она крадучись подошла к двери и слегка приоткрыла ее, – приемная была пуста. Тогда распахнув настежь дверь кабинета, она перешагнула порог и направилась к регистратуре.

      Стук каблуков развеял звенящую тишину, в которую погрузилась клиника.

      «Похоже, из врачей осталась только я», – подумала Ира, пройдя по коридору с наглухо закрытыми дверьми, дернув пару дверных ручек для убедительности.

      – Валюш! У меня на сегодня еще кто-нибудь назначен? – поинтересовалась она, подойдя к стойке регистратуры.

      Валя – пухленькая рыжеволосая практикантка, которую минуту назад клонило ко сну, от неожиданного к ней обращения подскочила в кресле.

      – Сейчас, сейчас одну минуточку! – провела она красным акриловым ноготком по странице журнала посещения. – Нет, на сегодня записей нет, – отрапортовала девушка и перевернула страницу. – А вот на утро понедельника назначена операция.

      – Что за операция? На какое время? – удивилась Ира, перегнувшись через стойку, чтобы лично увидеть запись.

      – Вот. – Растерянно показала Валя запись. – Ангорский котик по кличке Борюсик.

      – И что у нас с Борюсиком?

      – Очередная жертва кастрации, – хихикнула Валя и под пристальным взглядом своей шефини покрылась румянцем.

      – М-да! Борюсик. Не любит, видно, твоя хозяйка настоящих мужчин. А что наши кумушки, давно ушли?

      – В пять.

      – И что так рано?

      – Так субботний шопинг! – заявила Валя, словно это святая традиция, и как можно было о ней забыть.

      – Ясно, субботний шопинг. А ты что, не сними?

      – Настроения нет, – грустно ответила девушка, создавая видимость работы.

      – Снова поругалась со своим парнем?

      – С чего вы взяли? – удивилась Валя проницательности своей начальницы.

      – По салфеткам в урне, – понимающе улыбнулась Ира. – Не переживай, помиритесь.

      – Не помиримся! – звонко отреагировала она. – С меня хватит. Достал уже!

      – Тогда бросай. К чему так нервы переводить.

      – Ага. Хорошо вам говорить, – вырвалось у Вали.

      Она тут же пожалела о сказанном, и даже сжала губы, словно желая вернуть нелепую фразу, вылетевшую в порыве чувств, обратно.

      Случайно выпорхнувшая фраза, словно ножом «резанула» Ирину, заставив остановиться. Сама не ожидая от себя подобной ранимости, она решила поскорей ретироваться. Не желая возвращаться в кабинет, Ирина направилась к выходу, с намерением поскорее покинуть клинику, чтобы юная подчиненная не заметила предательски накативших на глаза слез.

      – До понедельника, – кинула через плечо Ирина практикантке, – И передай уборщице, чтобы закрыла мой кабинет, когда в нем уберется, – добавила она через плечо.

      –Хорошо, Ирина Борисовна, – ответила девушка, вымещая свое чувство вины на салфетке, комкая и отрывая от нее мелкие части. – Простите, – привстав с кресла, тихо произнесла Валя.

      Выйдя из клиники, Ирина только на крыльце осознала,