Орден Крона. Армия свободы. Нина Малкина

уже не горячил, а охлаждал обнажённую кожу. Тонкий месяц над башней собрал вокруг себя горсть звёзд – один в один Демиург в окружении восторженных почитательниц.

      Лунный свет лился мягко, приглушённый лёгким туманом. Я подняла голову ему навстречу, надеясь согреться этим слабым голубоватым светом, но тщетно. Музыка за спиной смолкла так резко, что тишина на миг показалась мне оглушительной. Даже свист сквозняка и шелест листьев притихли. Я поёжилась. Стало так жутко, будто в целом мире я осталась одна. Стылый воздух казался медленным, как заледенелое молоко. Я сделала шаг, скидывая с себя оковы морока, но ничего не изменилось. Чудилось, ещё немного – и сквозь дыхание я услышу шёпот ледяной россыпи, гул древних камней святилища и ток собственной крови.

      Особенное место. Зря я зашла так далеко!

      Оркестр грохнул с новой силой, и я резко выдохнула. Тряхнула выбившимися волосами, облизала пересохшие губы. Пора возвращаться. Должно быть, Джер уже ушёл, и мне пора. Только ещё немного постою и пойду. Всего одну минуту. Ещё минута в ледяном одиночестве, которое, как назло, лизало мою кожу теперь ещё и изнутри.

      Усталость рухнула на плечи одномоментно, придавив тяжестью пережитого. Как же погано всё получилось… От голода, холода и выпитого вина потемнело в глазах, и я пошатнулась. Доковыляла до башни, поджала замёрзшие пальцы и оперлась плечом о холодное полотно двери.

      Чуть-чуть отдохну перед поездкой. Путь домой вмиг показался длинным и утомительным, будто мне предстояло преодолеть весь Квертинд. Окружение расплылось, смазалось единым мрачным пятном. Я крепко зажмурилась. Перед глазами поплыли яркие точки, похожие на мерцание страниц персонагвира.

      Что-то я совсем обессилела. Так и знала, что все эти танцы – дурная затея! Даже после сражения с икша я не чувствовала себя так паршиво, как после вальса с Демиургом. И последующей сцены с Джером…

      Пять вдохов по три секунды. Закрытые веки дрожат от напряжения, но надо взять себя в руки.

      Я постояла немного, убеждаясь, что всё ещё дышу, открыла глаза. И увидела прямо перед собой грязную, намокшую, но всё ещё жёлтую сумку.

      – Я должен извиниться, – родной голос мгновенно вернул меня в реальность.

      Я вцепилась покрасневшими пальцами в сумку, выдрала её из мужских рук и недоверчиво оглядела ментора. Джер избавился от проклятой иллюзии и стал самим собой – обычным человеком без кровавых мутаций и свирепого блеска в глазах. Смотрел мягко и виновато. Так, что у меня не осталось ни капли обиды. Ментор был, как никогда, нужен мне сейчас… Да и всегда.

      – Джер, – обрадовалась я и припала к его груди.

      Безотчётно, порывисто, под действием какой-то совершенно незнакомой магии притяжения.

      Джер оказался восхитительно тёплым, таким уютным и по-настоящему родным. Моим ментором. И в этот раз, как и в сотни предыдущих, беды и сомнения отступили под натиском всё сметающей нежности единственно правильных объятий. Я льнула к нему с такой жадностью, какой сама от себя не ожидала.