Самый симпатичный во дворе. Константин Исмаев

доносились нестройные гитарные аккорды. Дениска Красавцев устроил там день рождения с шашлыками, к большому неудовольствию жильцов.

      Они даже вроде намекнули ему, что вызовут полицию. Но Дениска ответствовал, что с полицией у него чики-пики.

      В это можно было поверить, так как старший оперуполномоченный отдела Сережа – не будем разглашать его фамилию, дабы не компрометировать органы – принимал в шашлыках живое участие. Оперу Сереже нравился дорогой виски «грин лейбл», который купил по случаю своего 25-летия Дениска Красавцев.

      И ради того, чтобы насладиться этим напитком, вся молодежь из Аниного двора переместилась в соседний. Причем даже те, кого Красавцев не пригласил. Они наивно полагали, что дорогой алкоголь располагает к доброте, рассчитывая через некоторое время стать приглашенными…

      Анюта не пошла к Красавцеву.

      Хотя ее-то как раз пригласили.

      Она сидела на лавочке одна, потягивая дешевое пиво из банки, и грустила, свесив русую голову.

      Дело было в том, что неделю назад Анюту бросил парень, и это был отнюдь не Дениска Красавцев.

      Красавцев, несмотря на красивую фамилию, был довольно заурядным мужиком, ростом сто семьдесят и с пузцом.

      А черный бумер Красавцева в глазах Ани ничего не стоил.

      Нет, ее бросил другой человек. И этот человек действительно был очень красив.

      Он вышел из ее квартиры ранним недобрым утром неделю назад – со словами, чтобы она не ждала, – и растворился в каменных джунглях.

      Умолять было бесполезно.

      Анюта вздохнула.

      Да, умолять было бесполезно – ведь стоило Косте небрежно поманить пальцем, как за ним сию же секунду бежали многие и многие женщины…

      Это был человек свободный, как ветер над Атлантикой, и такой же безжалостный, – как сейчас начала понимать Аня.

      И теперь ей ничего не оставалось, как одиноко сидеть на лавочке, пить горькое пиво и грустить о несбыточном.

      Но судьба порой делает кульбиты.

      В тот момент, когда в соседнем дворе, подражая молодому Лучано Паваротти, безуспешно пытались взять верхнее «до», к Ане подошел незнакомый молодой человек.

      Он был одет в джинсовый костюм и немного походил на Сергея Есенина.

      За спиной – два черных футляра.

      – А принцесса у окна все-то молча и одна, – негромко произнес он.

      «Музыкант? А почему бы и нет?» – равнодушно подумала Аня.

      – Одна? А погреть некому, – сказала она.

      – Как зовут тебя, красавица?

      Аня поморщилась. Какой бодрый.

      – Ну уж сразу и красавица. Анюта меня зовут. И что?

      – Хочешь, развеселю?

      – Сумеешь?

      – Не сомневайся, ахах.

      – Ты что, клоун по профессии, веселишь людей? – брякнула Анюта, и тут же сообразила, что фраза, в общем, хамоватая; и почему-то испугалась, что незнакомый парень уйдет.

      А она опять же неизвестно почему – не хотела, чтобы он уходил.

      Женская душа загадочна!

      Поэтому Аня, чтобы замять бестактность, быстро сказала:

      – А тебя как зовут, таинственный незнакомец?

      – Аполлон.

      – Да ну? Действительно смешно сказал. Бельведерский?

      – Нет. – Юноша с серьезной миной полез в карман, достал паспорт, раскрыл и дал Ане.

      – Аполлон Зевсович Кифаред, – прищурясь в сумерках, прочитала та. – Красивая фамилия. А папу-то у тебя как звали?

      – Зевс.

      – Ахахах! Ну и имечко.

      Юноша пожал плечами.

      – В ваших краях некруглое, это да. Потому можешь звать меня Андрей.

      И он присел рядом.

      – Только ты это, паспорта на принтере больше не печатай, сажают за это, – буркнула Аня.

      – Ага. Учтем. Хаха, – Андрей счастливо засмеялся и обнял Анюту за талию.

      Та не стала сопротивляться.

      Аня не стала сопротивляться объятьям Андрея не только потому, что хотела отвлечься от мыслей о Косте. Дело было еще и в том, что, во-первых, Андрей своей медальной красотой не уступал Косте. А может быть, и превосходил его.

      Так решила Аня, немного отстранившись и придирчиво оценив нового ухажера.

      А во-вторых…

      Костя был сильный мужик, это да. Он мало чего боялся, многое мог и никогда не терялся. И эта его сила чувствовалась – она…