Каникулы безобразия и другие невероятные истории. Владимир Владимирович Майборода

вздохнул:

      – Ох, Сеня, у меня была такая неудачная охота!

      – Пошлушай, друг, я тебе хочу что-то шказать! – Сеня был очень серьёзен. – Только ты не обижайша, хорошо?

      Пых махнул хвостиком:

      – Хорошо!

      – Давай ты больше не будешь тигром? Оштавайся котёнком! А когда вырастешь – штанешь большим котом!

      – Ладно, я подумаю! – ответил Пых, свернулся клубочком и замурлыкал.

      «Но немножко тигриного во мне всё-таки есть!» – подумал он, засыпая.

      Покоритель чудовищ

      – Скучно! Скучно-кучно-кучно! Скучно-о-о-о!

      Пых никак не мог придумать, чем ему заняться. Даже есть не хотелось. Он слонялся по квартире, исполняя песню скучающего кота. Маршрут пролегал из детской комнаты по коридору в зал, потом на кухню и снова в детскую.

      На втором круге Пых заглянул в ванную и спел песню там. Получилось неплохо, только так громко, что ушки заложило. Пых потряс головой и решил, что в ванной ему петь не нравится.

      В прихожей Пых запрыгнул в коробку, которую папа Валера удачно забыл выбросить, уходя на работу. Накануне вечером из коробки извлекли какой-то «гаджет», как сказал Вадик. Пых покрутился под ногами, понаблюдал, как папа доставал и изучал что-то чёрное, круглое, похожее на большую сковородку с крышкой, но без ручки. Он ещё подумал, что хорошо бы это что-то было для кота. А потом Вадик позвал его делать уроки – и Пых убежал помогать другу.

      Сидеть в коробке было классно, если недолго. А если долго – то опять же скучно. Пых вылез и снова пошёл бродить и петь.

      После третьего круга бродить надоело. Он запрыгнул на кухонный стол и приготовился исполнить заключительную арию кота «Один дома». Пых уселся поудобнее, обернулся хвостиком, закрыл глазки, вдохнул и…

      – Штой! Оштановишь, прошу!

      Пых открыл глаза. Перед носом на паутинке висел Сеня. Он вытянул вперёд четыре ножки, а ещё четыре – умоляюще сложил на груди.

      – Я тебя как друга прошу, не пой! – восемь Сениных глазок наполнились слезами. – Я от твоих кри… твоего пения работать не могу! У меня паутинка криво вяжетша и узелочки рвутша!

      Пых почесал за ушком. Он всегда так делал, когда надо было немножко подумать.

      – Сеня, а зачем ты паутинку плетёшь? Брось её, давай лучше в догонялки поиграем!

      Сеня опустился на стол и забегал вокруг Пыха:

      – Вы только пошлушайте, что он говорит! Это же нешлыханно! Это шкандал!

      – Поду-у-умаешь, – Пых махнул лапой, – паутинкой больше, паутинкой меньше! Мама Катя, когда уборку делает, иногда нечаянно тряпкой паутину смахивает.

      – Я очень-очень огорчён твоей неошведомлённоштью! – Сеня остановился и взмахнул ножками. – Моя работа очень важная! Без моей паутинки будет штолько мух и мошек, что здешь невозможно будет вдохнуть! Их будет столько, что тебе, маленькому и глупому Пыху, не останется места в доме! А мама, кштати, шмахивает только ненужную паутинку!

      Пых слушал друга, открыв ротик. Довольный произведённым эффектом, Сеня сел и скрестил четыре ножки на животе. Пых снова почесал за ушком и прищурив глаз, спросил:

      – А ты не врё… не преувеличиваешь?

      Сеня