Игорь. Владислава Николаева

детей, либо один взрослый мужчина крайне высокого роста. Йор хоть и был довольно рослым для своих лет, стоя рядом, был лишь немного выше его локтя. Мальчики встревоженно переглянулись.

      По-видимому довольный лодкой Игорь лёг на холодную скалу по другую сторону костра от брата с сестрой.

      – Господин, – позвал Лен, – поговорив с вами, мы все пришли к выводу, что вы тьма, но разве свет не должен вредить вам?

      – Свет мне абсолютно ничего не должен, – усмехнулся Игорь, оскалив острые белые зубы. Весьма неумелое подобие улыбки. Опять ни веселья, ни радости. – Просто когда нет ни света, ни тепла меня это не тяготит.

      – Простите нас за расспросы, – смущённо вмешалась Клоя. – Мы вам благодарны за вашу помощь, независимо от того, кто вы есть. Просто, мы хотим понять…

      – Ничего, – он без раздражения пожал плечами, – но я уже говорил. Я – Игорь. Больше мне про себя сказать нечего.

      Сумерки сгущались, на небе собирались чёрные тучи. Мужчина, растянувшись в полный рост на спине, смотрел ввысь. Его волосы, брови, ресницы и глаза были темнее черноты неба. Он не был существом крови и плоти, как говорилось в старину. Даже если и была в нём и кровь и плоть, он был существом тьмы, и вглядывался холодной тьмой своих глаз в холодную тьму ночного неба над океаном. И холода в нём, несравнимом размерами с океаном, было не меньше.

      – И что, если вы тьма, вы ничего не боитесь? – осмелился спросить Лен.

      Чужак, казалось, не имеет привычки давать волю гневу.

      Ветер едва поднимался, ещё стоял дневной штиль. Тихо произнесённые слова Лена разнеслись на многие метры – то самое роковое затишье перед страшной бурей.

      – Пожалуй… боюсь, что не смогу выполнить свою работу, когда буду нужен… Остальное меня не пугает.

      – Если совсем не бояться за себя, можно сгинуть! – Клоя говорила громче, чем требовалось.

      Недовольное небо начинало бурчать и взрыкивать, как раздражённый зверь. Игорь перевёл взгляд с совершенно чёрного неба на детей. Отблески костра причудливо играли на его лице. Казавшиеся чёрными глаза поймали и поглотили всполох, настолько они были противоположны свету, что не терпели его малейшего присутствия. Клое показалось, что океан смотрит на неё, влажная чернота уступила, углубилась, выдала синюю искру. Игорь сказал просто:

      – Мне не дано умереть, я могу лишь переходить между мирами.

      – Учитель говорил, что бессмертно лишь то, что никогда не рождалось, – вставил Лен.

      – Это умная мысль, – кивнул Игорь. – Но моя практика расходится с этой теорией… Если произнести моё имя, я приду, и меня ничто не остановит. Моё имя само придёт в голову тому, кому суждено призвать меня, и я явлюсь в любое время, в любой мир.

      Дети невольно приоткрыли рты и, распахнув до предела глаза, слушали спокойный голос бога тьмы.

      – Вы один отвечаете за все миры? – суеверно прошептала Клоя.

      – Нет. Таких как я почти триста… и ещё есть дети, продолжающие дело отцов… Некоторые