Почти идеальное преступление. Игорь Алексеевич Ковриков

зовались ими. Но я был консервативным человеком и любил газеты. Одет я был в таком же стиле, под стать любителю газет. Поношенный коричневый плащ и такого же цвета шляпа, как одевались миллионы американцев за пятьдесят. Правда, до пятидесяти лет мне было ещё далеко, но тем не менее.

      Меня зовут Андрей Терентьев и я работаю секретарём нашего консульства в Нью-Йорке, а по совместительству ещё и офицером ГРУ. Сейчас я встречаюсь с нашим агентом, который должен был передать мне микрочип со стратегической секретной информацией.

      Напротив меня на такой же скамейке сидел мужчина в серой куртке и тоже читал газету. Это и был агент, с которым я должен встретиться, и я знал, что в левом кармане его куртки находилась открытая пачка жевательной резинки, где и был спрятан микрочип. Мы уже давно обменялись паролями, и сейчас он должен был передать пачку мне, но я решил ещё раз подстраховаться.

      Я сложил газету и медленно повернул голову направо. Через две скамейки от меня сидел молодой человек и ковырялся у себя в телефоне. Заметив мой взгляд, он как-то неправдоподобно быстро отвернулся.

      Я так же неторопливо повернулся налево. Метрах в тридцати стояли парень и девушка и о чём-то беседовали. Я заметил, что они находились прямо под солнцем, из-за чего девушка всё время щурилась и закрывала глаза ладонью, что явно приносило ей неудобства. Если бы они приблизились к высокой кирпичной стене, стоящей рядом, то оказались бы в тени. Но тогда им было бы меня не видно.

      Я сразу всё понял. Моего агента «пасли», и скорее всего собираются арестовать именно сейчас, в момент передачи.

      Я посмотрел на агента и понял, что тот заметно нервничает, и ему было от чего. Если бы у него при аресте ФБР нашли микрочип, то самое малое, что ему грозило, это пятнадцать лет тюрьмы. Сейчас он не мог его даже просто выбросить, поскольку наверняка с разных сторон велась видеосъёмка. Я понял, что нужно спасать парня.

      Я свернул газету трубочкой и согнул её пополам. Получилась буква «V». Это означало, что мы должны приступить к запасному варианту операции.

      Агент еле заметно кивнул, давая понять, что понял меня. Он не торопясь достал из кармана пачку жевательной резинки, вытащил оттуда одну пластинку и положил в рот. Потом поднялся и неторопливо побрёл к выходу из сквера. Проходя мимо мусорного бака он как можно незаметнее бросил туда полупустую пачку жвачки, но американские контрразведчики наверняка заметили этот жест. Парень, который делал вид, что копается в кнопках мобильного телефона, сразу же вскочил на ноги и быстро пошёл за агентом.

      Медлить было больше нельзя. Хорошо бы поднять большой шум, и я тут же придумал, как это сделать.

      Я встал и почти бегом бросился вслед за агентом. Вставая, я расстегнул браслет моих наручных часов и проходя мимо урны, в которую мой человек бросил пачку жвачки, как бы случайно уронил в неё свои часы. Я остановился, громко ругаясь, нагнулся над мусорной урной и стал выбрасывать из неё всякий мусор. Пластиковые стаканчики и обёртки от хот-догов, пустые пачки из-под сигарет и мятые жестяные банки полетели на аккуратно стриженный газон. Всё это сопровождалось таким шумом, что все люди вокруг останавливались и смотрели на меня. Я заметил, что парень, идущий за агентом, тоже остановился и оглянулся. Я был уверен, что отвлёк внимание всех следивших за моим человеком фэбээровцев хотя бы на короткое время. У моего агента было минимум две секунды, и он должен был ими воспользоваться. Если не дурак, конечно.

      Я успел найти пачку жвачки и вдруг почувствовал, как меня схватили крепкие руки.

      – Стоять! ФБР! – раздался громкий голос.

      – А в чём, собственно, дело? – спросил я, повисая на руках у тех, кто меня держал. – Я уронил сюда свои часы.

      – Не паясничайте, Терентьев, – услышал я знакомый голос.

      Я оглянулся и увидел моего большого «друга», заместителя начальника местного отделения ФБР Фреда Миллера. Этот господин давно обещал выслать меня из штатов в двадцать четыре часа и его очень злило, что у меня была дипломатическая неприкосновенность.

      – Здравствуйте, Фред, – я улыбнулся как можно шире. – Какого чёрта вы здесь делаете?

      – Да вот, пытаюсь наконец-то поймать одного наглого русского шпиона, – он улыбнулся ещё шире меня. – И я думаю, что мне наконец это удалось.

      – Кого это вы имеете в виду?

      – Вас, Терентьев, вас, – произнёс он. – Скажите, зачем вы устроили весь этот спектакль?

      – Я уже сказал, что случайно уронил в урну часы.

      – Тогда это что такое? – спросил Миллер, указывая на пачку жвачки, зажатой в моей правой руке.

      – Не знаю, Фред, – ответил я. – Наверное, схватил машинально.

      – Понятые, подойдите, – сказал он.

      Понятых было двое: полный рыжий мужчина и совсем молодая прыщавая девушка.

      – Вы видите, что находится в руке у этого джентльмена? – спросил Фред.

      Понятые быстро закивали.

      – Хорошо, – продолжал Миллер. – Подпишите протокол.

      – А со мной что? – нахально сказал я.

      – А