Друг. Константин Сергеевич Логутов

ими я просто не успел, к моему счастью.

      Вот, кстати, и Базиль. Я поморщился: придется вступать с ним в разговор, у нас обоюдная личная неприязнь на высоком уровне. Не враг, как говорят, но придушил бы… И сейчас он стоит рядом с Филом, уже стырившего у кого-то сигарету и теперь жадно затягивавшегося индонезийским кретеком1, популярным у портовых иностранцев. Я вошел в облачко сладковато пахнущего дыма.

      – Здоров, Гирь! Как дела?

      Ммать, Фил есть Фил. Очень многословный по характеру, по «фене» и с кучей слов-паразитов, он выбесит любого в разговоре. Еще, дебил, за американцами повторяет – что за привычка спрашивать ни о чем?

      – Всё ровно, Филяк! О чем точите?

      – Да так, о пустом, – влез в разговор Базиль.

      «А тебя, с*ка, и не спрашивали!!!»

      – Понятно. Так, Базиль, мы можем с Филом перетереть кой о чем?

      «Только пикни, пад*а!»

      – Конечно, – поспешно согласился тот. Видимо, взгляд у меня недобрый.

      Базиль быстро убежал к своим, а я пошел с Филом к мелькающему поблизости Семену.

      – О! Филяк! Когда это вас успели выпустить? – Сема первый нас увидел, вынырнув откуда-то сбоку.

      – Здоров, Сем! Как дела? – вежливый кивок Семена. – Да типа седня утром высадили! Подогнал, короче, «мерин», и вылезает оттуда типа такая вот морда, – Фил характерными жестами показал размеры этой морды, – и ко входу прет. Это, типа, какой-то центровой фраер… ну, короче, полковник какой-то, х*р их разберет, и, короче, влетает через пару минут типа та гнида, что еще лупцевал нас дубинкой вчера, помните?

      – Помним, – сдержанно ответил я, медленно закипая, – продолжай.

      От милицейского отделения у меня остались не очень приятные воспоминания.

      – Ну, короче, подрывается весь в г*вне со страху и впаривает, чтобы мы, типа, быка не пороли и подтерли, что мы…э-э… типа все чичи в уличном замесе подхватили. Ну, с*ка, думаю, встречу тебя как-нибудь в тихом месте и кранты тебе, – сказал он немного по-другому, но некоторые выражения вопреки уличному жаргону будут опускаться. – Ну, короче…

      – Ну давай тогда короче! – Сема не выдержал первым.

      – Я и так тащу! Не кипишуй, бро! Короче, вымели нас по центру, построили, а я чую, что фраерок-то не фуфлыжный, типа из спецслужб, как бы. Ну я, короче, вытянулся, как в армии учили, он ко мне и подвалил. Короче, спрашивает, типа, кто таков да чем дышу. Ну я типа как на рапорте одним выдохом вытрясываю, типа, «Филипп Эдуардович Городецкий, семьдесят третьего года рождения, сержант в запасе!». Он паскудно так подщерился и типа че-то прошлепал смотрящему. Меня, короче, тут же из строя дернули, и двинул я в передивалку…то есть, переодивалку…то есть…

      – Давай дальше! Понятно!

      – Ну а че дальше? Ну я зачехлился, ну приканали еще двое левых каких-то зачушенных, ну вывели типа на улицу. Потом, короче, в бабон посадили, и нам бомбила за баранкой типа чешет, чтобы мы не сачковали

1

кретек – сигареты, наполовину заполненные лепестками гвоздики и заправляемые различными специями (прим. Фёдора).