История бродяги. Отложенное раскаяние. Таня Смитт

месяц после моего возвращения к привычному монотонному ритму, Иннокентий наконец, поверил, что моей жизни и здоровью ничего не угрожает, и развил активную деятельность по обнаружению и поимке преступника, напавшего на меня. Временами во мне прочно гнездилась мысль о том, что мой школьный приятель выбрал себе не тот род деятельности. Ему следовало стать разведчиком или сыщиком, поскольку не проходило дня, что бы он не являлся в мой кабинет и не заваливал меня вопросами про случившуюся трагедию. Господин Шварц подключил к процессу всех своих знакомых, так или иначе имеющих отношения к криминальному миру и часами обсуждал с ними поисковые нюансы. На их справедливые замечания о невозможности за дальностью события детально восстановить криминальную картину, Кеша только недовольно кривился и обзывал всех лодырями и бестолочами. Однажды он приволок прямо в мой кабинет записи с видеокамер, которые тщательно сохранил и теперь пытался отыскать на них любые зацепки.

      «Я вздерну твоего убийцу, – пафосно заявлял он, просматривая записи, – и даже не из-за большой к тебе любви. Тут дело принципа, я не позволю, чтобы всякие безродные бомжи безнаказанно проникали к приличным людям и резали их.»

      Упоминание бомжей зацепило мое внимание, и я с видимым отвращением помотал головой, отсекая эту версию.

      «Причем тут бомжи? – вполне искренне постарался удивиться я, – проникнуть к тебе в сад мог хорошо обученный профессионал. Может ты перешел дорогу какому-нибудь заигравшемуся авторитету? А я просто оказался в нужное время в нужном месте?»

      Мои актерские способности в этот раз дали свои результаты, Иннокентий надолго задумался, после чего пробормотал:

      «Я законопослушный бизнесмен, Тихон, и не связываюсь с криминалом. К тому же он нашел тебя черт знает где и довел задуманное до конца. Нет, – добавил он после долгой паузы, – дело в тебе, Тихон. Вспоминай, кому ты перешел дорогу?»

       На его записях мало что можно было увидеть. Дергачев выбрал очень удобный для себя ракурс, с которого просматривалось все, кроме участка дорожки возле беседки. Я с облегчением выдохнул, когда на записях вместо отчетливых фигур увидел размытые тени, но оказалось, что Иннокентий скрывал в себе больше талантов, чем хотел обнаружить.

      «Посмотри, – воскликнул он, указывая на силуэт, – это твоя тень, высокая и подтянутая, а вот эпизод другой тени, она явно ниже, и мельче. Где громила, про которого ты говорил мне, Тихон? Что происходит, что ты скрываешь?»

      «Это всего лишь тени, Кеша. – произнес я, внутренне напрягаясь, – оставь это, я уверен, что случайный бродяга на побережье не стоит таких титанических усилий, и не имеет никакого отношения к нападению на твоей даче.  Мало ли охотников за легкой наживой. Я спасся и это главное. Обрати свое внимание на наркоманов и несостоявшихся самоубийц!»

      Иннокентий поднялся и не прощаясь, двинулся к двери. Там он обернулся и с усмешкой произнес: «Ты сам несостоявшийся самоубийца, раз позволяешь игнорировать очевидные вещи!»

        Я не считал