Забытые: Тени на снегу. Дарья Гущина

обратно – к своей главной западне. Там уже все приготовились к встрече: пёс вырыл себе яму и так хорошо туда закопался, что не найти, а Вёртка обвилась вокруг нижней ветки и искрила десятками колючих летних звёзд. Я, по примеру пса, закопалась в свою яму. Голодная стая лишена разума – она несётся тупой лавиной, и главное – уйти с её пути как угодно. Обычно.

      Но сейчас, в эту проклятую раннюю зиму, всё иначе.

      И голодной стаи это тоже коснулось.

      Земля задрожала. Я затаилась в снежном сумраке, едва дыша. Молча, без единого писка или рыка, затопотали десятки ног. Я кожей чувствовала, как срабатывали силки – до меня докатывались волны тепла, когда тварь попадалась. И расплывалась подтаявшим сугробом. Пока ещё вдали – но стая неслась быстро. Очень быстро. И «вдали» мгновенно сменилось на «в паре шагов».

      Я совсем перестала дышать. Горячие вспышки – одна, вторая, третья… Глухие удары снега о снег – точно ветер стряхнул на поляну еловые «шапки» и «рукавички». Я сначала считала, а потом бросила – не успевала. И просто ждала – тишины. Точно зная, что они все останутся здесь – все до одного, пока в солнечных нитях есть хоть капля силы. А запоздавшим Вёртка добавит.

      Снег колотил по земле не переставая. Сумрак пронзали острые вспышки тёплого света. И появился запах – слабый-слабый запах влажных испарений. Я невольно сжималась от каждого удара, в конце концов превратившись в сплошной судорожно скрученный комок нервов. А вспышки становились всё реже. И вслед за ними – звуки падающего снега.

      Пока не прекратились совсем.

      Топот – тоже. Я даже вдали его не слышала.

      Посчитав до ста, я рискнула покинуть своё убежище. Осторожно разрыла снег и высунулась из ямы. Сначала – по шею, быстро обозрев поляну. Никого… Потом – встала по пояс. Да, тихо, только… Я не слышу Вёртку. Совсем.

      Я быстро выбралась из ямы и огляделась. Пёс пока не казал носа. Поляну засыпало снегом, и новые сугробы, примороженные, льдисто поблёскивали. Вёртка калачиком свернулась под ёлкой… выжатая. Я ринулась к ней. Пластуном проползла под низкими ветками, протянула руку, окликнула, и она потянулась ко мне из последних сил. И с такой яростной надеждой впилась, не находя сил доползти до привычной поясницы, в мою руку, что я тихо охнула.

      – Ничего-ничего… – прошептала сипло. – И не из таких переделок выбирались… Молодец. Отдыхай.

      Вёртка неуклюжим шнуром обвилась вокруг моего запястья – не тёплая и пушистая, как раньше, а холодная и скользкая, как в тот день, когда я её нашла. Опыты – так называла паразитов мама. Первые опыты Шамира по созданию волшебного существа. Неудачные, ибо поглощать чужую силу и чаровать они могли, а вот вырабатывать свою и жить только собой – нет. И без нас давным-давно бы исчезли.

      – Отдыхай, – повторила я и поползла обратно.

      Выбралась. Одёрнула рукав куртки. Нашла тут же, рядом с ёлкой, свои заваленные снегом вещи. Очистила их и встряхнула. Села, чтобы обуться. И замерла с сапогом в руке.

      Я не ошиблась – голодная стая действительно осталась