Смерч из параллельного мира. Рашид Варисович Гизатулин

звали Катей. Мамы у Кати не было. Когда она была совсем маленькой, мама куда-то уехала – далеко-далеко, так далеко, что уже никогда не вернётся. Так ей ответил однажды папа, когда Катя, теребя его за длинный рукав рубашки, настойчиво спрашивала: «Почему же так – у всех, у всех есть мамы, а у меня нет?» Ответив дочери, папа стал таким грустным и печальным, что Катя немедленно попросилась к нему на руки, нежно погладила его по седеющим волосам и стала убеждать: «Наша мама обязательно скоро к нам приедет, ты только, папа, не переживай и не расстраивайся. Вот увидишь, надо просто немножко подождать».

      И когда её доводы показались Кате достаточно убедительными, она, рассмеявшись, поцеловала папу в колючую щетину, ладошкой развихрила ему волосы и попросила опустить её на землю, так как её ожидали срочные дела.

      Катя ну никак не могла поверить папе, что её добрая милая мама вот так просто могла взять и уехать куда-то. Нет, она обязательно скоро вернётся! И время от времени, когда папы не было дома, выбегала на конечную автобусную остановку, среди пассажиров высматривала светловолосую женщину, как на фотографии, которую бережно хранил папа.

      И когда её взгляд находил похожую женщину, или почти похожую – ведь мама могла уже немного измениться, – Катя, радостно хлопая маленькими ладошками, подбегала к этой женщине, хваталась за её кофточку и, улыбаясь от счастья, размазывая по щекам слёзы радости, взахлёб говорила: «Мама, я так тебя, так тебя ждала! А папа говорил, что ты никогда не приедешь». И те женщины, которые попадали в это неловкое положение, понимая всю серьёзность создавшейся ситуации, объясняли маленькой Кате, что она немножечко ошиблась, а мама, наверное, где-то задержалась по срочным делам, и даже, может быть, подъедет следующим рейсом, надо просто ещё чуть-чуть подождать.

      Но были и такие, которые просто грубо отталкивали Катю, и слёзы радости сменялись у неё слезами горького разочарования. И это продолжалось до тех пор, пока папа всё это однажды не увидел своими глазами.

      Раннее утро следующего дня было наполнено для Кати торжественными приготовлениями к чему-то неизвестному. Они с папой нарвали букет цветов, на Кате красовалось новое светло-сиреневое платье с белыми горошинками. Папа неторопливо заплёл в Катины косички зелёные банты и попросил её обуть новые красные туфельки, приготовленные к первому сентября. Катя попыталась узнать, что же всё-таки происходит, но папа ответил: «Не спеши, скоро всё увидишь. Ты ведь у меня теперь большая, и тебе пора знать всю правду».

      С букетом цветов, крепко держась за руки, они неторопливо вышли со двора и зашагали на окраину рабочего посёлка. Когда подошли к воротам кладбища, Катя уже начала догадываться, зачем они сюда пришли. Они подошли к аккуратной могилке. Папа бережно положил цветы к изголовью памятника, осторожно приподнял Катю и усадил на свежевыкрашенную скамеечку. Прямо на Катю задумчиво-ласковыми глазами смотрела светловолосая красивая женщина, точь-в-точь как на той фотографии, которую хранил папа. Не говоря