Командарм Серпилин. Виктор Карлович Старицын

В случае начала боевых действий, пограничников и саперов можно будет подчинить начальнику гарнизона, – предложил Дерюгин.

      – А вот это верно! – Поддержал Серпилин. – Это тебе, капитан, еще две сотни бойцов. Будет у тебя хороший резерв! И выделим тебе колючей проволоки и мин по максимуму возможного. Крепость очень важную задачу решать будет. Готовь такой приказ, Яков Петрович.

      Удостоив Иваницкого и Гаврилова крепким рукопожатием, комкор со свитой убыл.

      – А комкор то у нас – голова! Хоть и пехотинец, а в артиллерии разбирается. И в фортификации – тоже, – поделился впечатлением Иваницкий.

      – И человек душевный, – ответил обрадованный новыми приобретениями Гаврилов.

      С 1-го февраля начался вывод из крепости частей 28 корпуса. На этот раз ругани было относительно меньше, поскольку «накачка» со стороны комкора на командиров частей свое действие оказала. Зато количество выводимых подразделений было намного больше, чем в январе. Так что, комбат с обоими замами снова две недели ничем другим, кроме беготни, ругани и подписания бумажек не занимались. Наконец 15 февраля вздохнули свободно. Из посторонних в крепости остались только хозяйственные и санитарные службы 216-го полка и тюрьма НКВД. Тюрьму выводить не стали, поскольку три сотни заключенных можно было использовать в качестве подсобной рабочей силы на строительстве.

      В крепости стало непривычно малолюдно. Вступил в действие приказ по обеспечению секретности работ. Семьи командиров переселили из города в освободившиеся здания в Кобринском укреплении. Посторонние в крепость больше не допускались. В Цитадель допускались только артиллеристы, саперы и зэки. Впрочем, они в Цитадели и размещались.

      Корпусные пушки в крепость начали завозить с 16 февраля. Причем только в ночное время. Каждую пушку накрывали каркасом из жердей, обтянутым брезентом. Разглядеть, что скрывается под брезентом, да еще ночью, было не возможно. Дивизионные, зенитные и противотанковые орудия остались от артполка, выведенного из крепости.

      Разработанный дивизионным инженером и утвержденный лично комкором, проект размещения пушек в подвальных казематах кольцевой казармы предусматривал устройство в верхнем наружном углу свода каземата отверстия наружу под углом 30 – 45 градусов для корпусных пушек и 45 – 60 градусов для гаубиц. Амбразуры обшивались опалубкой, затем бетонировались. Полы казематов приподнимались песчаной насыпью, затем бетонировались, так что ствол орудия входил в амбразуру по её центру. Колеса с орудий снимались, а под лафеты в бетон заливались стальные рамы, сваренные из рельсов. Под сошники станин орудий в бетоне отливались соответствующие выемки.

      Снаружи над амбразурой отливалась бетонная арка шириной три метра, затем наружная стена казармы укреплялась грунтовой насыпью до уровня второго этажа. Все помещения первого этажа над орудийными казематами предписывалось засыпать грунтом до потолка. Для этого планировалось использовать грунт, вынутый при строительстве