Дневник Маленькой Королевы. Людмила Владиславовна Ударцева

я, вокруг маленькой, пиратской хижины из Чудесада вместо прохладной магии океана густым киселём плескался яд, разрушающий тело. Драконий огонь вновь становился обжигающим, беспокойным и опасным. Коварство начатого ритуала обнаружилось в восприятии изменённой заклинаниями багбира энергии из моего внутреннего магического хранилища, как враждебной, опасной для жизни, от которой мой организм неуправляемо и неотвратимо начал избавляться.

      Нонфейри – какое страшное слово. Утратить магические способности тому, кто жив лишь занятиями магии, что может быть хуже? Я гнала мысли о том, как буду проживать короткий, людской век, с чередой болезней и быстрой старостью, хотя в последние месяцы такие мысли уже не раз меня посещали. Тогда я допускала, что силу мага отнимет повелитель, хотя бы для того, чтобы раз и навсегда освободиться от случайно возникшего беспокойства в лице сильфийской принцессы. Как я догадывалась, именно об этом предупреждала моя мамочка, когда упоминала о возможности стать счастливой без магии.

      Язык не слушался, губы тоже онемели, я даже слово сказать не смогла. Было страшно и больно до жути от колдовства и обиды. Но обижалась я исключительно на себя:

      «Скудоумка! Попёрлась на отбор в гоблинскую академию, а попала на алтарь! Что же я наделала?! Если бы у меня была возможность сказать им кто я на самом деле! И что? Они бы остановились? На это не стоило и надеяться. Скажите мне, что жену самой влиятельной персоны магического мира решились похитить, и я сама не поверю. Ни один гоблин на такое добровольно не пойдёт, как и не поверит, что высокородная дама Эвиладель ди ла Легестель (всего двадцать дней назад ставшая первой леди Элинии), носит синюю форму Данзиранской академии, а не расхаживает в роскошном наряде, обмахиваясь веером во дворце великого Даромира ди ра Легестель, главы Содружества, повелителя Зари (регалии которого на официальных приёмах перечислялись несколько минут)».

      За мысленными ругательствами о невезении и собственной глупости, чередовавшимися с молитвами всем известным мне божествам, пришло понимание, что боль утихает, а моя магия, и так не однородная по своей сути, вновь начинает преображаться, завиваясь на потоках извлекаемого драконьего огня узлами драгоценной энергии.

      «Так вот о каких бантиках говорил повелитель!» – Я впервые смогла почувствовать силу метамага, так отчётливо. Сплетаясь узлами, колтунами и комьями переливчатая в неоднородности цветов, плотная, похожая на живое, грозовое облако энергия тормозила извлекаемый заклятием огонь драконов. Поэтому Грах проводивший ритуал, до сих пор не распутал и трети из собравшейся в тугой клубок светящейся красным, драконьей силы, которую жаждал приобрести таким бесчестным путём.

      Он подхватывал и тянул огонь, а мой редкий дар останавливал процесс, вывязывая причудливые плетения. На обнадёживающей мысли, что возможно вместо занятий магией у меня в расписании всё же не появятся вязание и вышивка, течение магического ручейка и вовсе остановилось. Буквально пары ударов сердца хватило на то, чтобы без раздумий полностью уйти в себя, ныряя в своё магическое сознание.

      На воображаемых бревенчатых стенах маленькой хижины отразилось влияние заклинания, они казались истлевшими, изъеденными пламенем. Огонь драконов сквозь эти щели сначала проникал внутрь хижины, а затем через дверь выходил уже из меня, попадая в исписанные символами заклятья, загребущие лапы багбира.

      Не знала, что умею ненавидеть, но этого синекожего гада захотелось увидеть на погребальном кострище:

      «Вернуть бы контроль над магией, я бы его силовыми линиями удушила! Да я согласна его без магии да гнутой саблей в капусту мелко порубить. Сначала он заберёт огонь, затем обнаружит редчайшую энергию метамага, а дальше отнимет моё начало – мою искру, которая обеспечивает способности к магии. Даже если Грах пренебрежёт приручённой мной силой океана, она меня не спасёт. Данный вид энергии слишком пассивен, чтобы с её помощью повелевать нитями природной магии для активации заклинаний, а без магического начала не возможно что-либо адаптировать под своё тело. Я стану нонфейри и, как существо лишённое связи с природной магией, проживу не более ста лет, но и эти годы покажутся мне мучительно долгими».

      «Если только…», – идея перетащить драконий огонь в воображаемую пещеру, созданную для управления энергией амулета Зари, а потом устроить основательный обвал на месте выхода из неё, казалась спасительной, это был хоть какой-то шанс сохранить силу. Мысленно я перешла в пещеру и увидела пламенеющий клубок драконьей силы послушно закручивающийся в её центре. Магию океана переместить не пыталась, а вот переливчатую, как жемчуг, энергию и даже хижину, в которой она пряталась, представила в пещере, сразу с запертым сундуком.

      «Закроюсь так, что ритуал придётся начинать взломом, то есть больше, чем с начала. Легко теперь не сдамся», – я устроила на удивление реалистичный обвал, а, закончив, довольная содеянным, открыла глаза, и только что руки от пыли не отряхнула, да и то, кажется, потому, что они по-прежнему были связанны двойными путами: магическими и верёвочными.

      «Успела!» – сердце, окрылённое надеждой, забилось в бешеном ритме. – «Даже время осталось, можно придумать, кому ещё помолиться в