Неидеальная Чарли Тэйр. Марина Ефиминюк

Вербены нет дома.

      С загадочным видом подружка закрыла за собой дверь.

      – Вербена – это не растение? – уточнил «господин Коэн».

      – Третья соседка по этажу, – подсказала я.

      – У тебя забавные соседки… и имена у них интересные, – прокомментировал он и наконец сосредоточился на эссе.

      С задумчивым видом он скользнул глазами по строчкам, а потом начал исправлять ошибки, и я попала в ученическую преисподнюю. Каждый раз, когда самописное перо острием выводило очередную позорную правку, мне, как на уроке грамоты, хотелось забраться под пол и сверху заложить себя паркетными дощечками.

      – И как? – вытягиваясь на стуле и заглядывая в исчерканный листок, спросила я.

      – У тебя красивый почерк.

      – Долго тренировалась. Ты скажи про эссе.

      – Совсем не дается северный диалект, принцесса? – с фальшивым сочувствием протянул Ноэль и в очередной раз невозмутимо подрисовал в слове пропущенную букву.

      – Может, ты просто напишешь, как надо, а я перепишу, – шустренько придумала я, по-моему, самый лучший способ подготовки к экзамену.

      Ноэль бросил на меня фальшиво-укоряющий взгляд:

      – Это неспортивно.

      – Наплевать! – воскликнула я. – Поздно заботиться о гордости! В этом соревновании я продула еще на старте. Если ты напишешь эссе, я не буду чувствовать себя униженной, а приму его с большой благодарностью.

      – Смотрю, ты вообще любишь мошенничать, принцесса.

      – А если я завтра не сдам? Придется отменить прогулку, – развела я руками.

      – Мы отменим прогулку и будем заниматься диалектом все каникулы, – предложил он, как-то ловко перебив шантаж весьма соблазнительным предложением. – У тебя много планов на каникулы, Чарли Тэйр?

      – Никаких, – без колебаний ответила я, мысленно отправив письмо отцу и избавив себя от праздничной недели в родовом поместье Чейсов. Даже почувствовала облегчение, хотя еще ничего не сделала. – К слову, профессор Канахен советовал ближе общаться с носителями языка. Сказал, что это исправит мой провинциальный акцент.

      – У тебя очаровательный акцент, – хмыкнул Ноэль.

      – И я так думаю! Но увы, профессор с нами не солидарен.

      – Значит, все к лучшему, – с улыбкой заметил Коэн и вдруг начал быстро дописывать мое эссе мелким, но твердым почерком.

      Некоторое время я смотрела, как перо скользит по бумаге. На лицо парня падали темные волосы, и в свете люстры на два десятка магических огней мерцали русые пряди. В ушном своде по-прежнему блестел золотой шарик.

      – Парни с факультета высшей магии просили передать, что искренне извинились и я их простила, – отвлекла я Ноэля от работы.

      – А ты их простила? – бросил он взгляд искоса.

      – Конечно! Я же потратила их деньги на сирот!

      – Почему ты выбрала благотворительность?

      – Никогда не была щедрой за чужой счет. Неудержимо захотелось попробовать. – Я дернула плечом. – Так что, Ноэль,