Вернись после смерти. Николай Александрович Юрконенко

верно, на озимые съездить надо было, да уж ладно, на весь день с вами остануся, – с неумело прикрытым подобострастием ответил Аксенов. И Степанов вдруг отчетливо ощутил, что сидящий напротив человек, прошедший войну, искалеченный этой войной и награжденный за мужество, проявленное в этой войне, люто боится их, офицеров Государственной безопасности, которые по-хозяйски расположились в кабинете и еще неизвестно, чем для него может закончиться не начавшийся пока разговор.

      Как можно мягче майор произнес:

      – Ну, день – это и для вас, и для нас слишком большая роскошь, постараемся управиться побыстрее. Итак, вопрос первый: списки ваших односельчан, призванных в армию с самого первого дня войны, где хранятся?

      – Здесь, где ж им больше-то быть, – Аксенов кивнул на грубо сколоченную из толстых досок полку, висевшую на бревенчатой стене.

      – Нам необходимо их посмотреть.

      – Всегда, пожалуйста… – он подошел к полке, торопливо принялся перебирать лежавшие на ней папки с документами, было видно, что ими давно никто не пользовался: после каждого движения председателя поднималось облачко пыли.

      Постаравшись придать голосу еще больше теплоты, Степанов спросил:

      – Сами-то давно с фронта, Елизар Максимович?

      – Да уж два месяца скоро будет, – отозвался тот, не переставая заниматься поисками.

      – Где вас обезручило?

      – Под Воронежом. В третью атаку пошли в тот день. Разрывной пулей стукнуло в локоть, упал на спину. Это и спасло. Тут немец тяжелый снаряд по нашей цепи положил. Всех ребят, кто со мной рядом был, в клочья разнесло, а мне, лежачему, только лицо да грудь осколками посекло малость. Считай, еще повезло… Вот, нашел, кажись, – Аксенов достал толстую серую папку, сдунув с нее пыль, протянул майору. Рука его заметно дрожала. – Тут все наши посельщики указаны, кто на войну ушел. Здесь же и те, кто прямо со срочной службы в действующую армию угодил, довоенные призыва, короче.

      – Займитесь, Петр Иванович. – Степанов передвинул папку к Тихонову. – А к вам, Елизар Максимович, у меня будет ряд вопросов.

      – Слушаю, товарищ майор, – Аксенов, не мигая «прицелился» в чекиста.

      – Вопрос первый: вы хорошо знали убитого Горяева Николая Федотовича?

      – Конечно. Как-никак в одном поселке живем. Жили… – поправил он себя и нахмурился.

      – Что можете сказать о нем?

      – Это, в каком смысле? – осторожно осведомился председатель.

      – Да в самом прямом. Вот как бы вы писали служебную характеристику на этого человека, так и расскажите. Только поподробнее, естественно.

      – Ну что можно сказать про Николая Федотовича… Человек он геройский, так я доложу. Бывший красный партизан. Активист, долго состоял в поселковом Правлении. Всей округе известный охотник-промысловик. Пенсионер уж давно, а в колхозе работал, помогал, как мог. – Аксенов умолк и как-то беспомощно пожал плечами. – Короче, свой в доску человек, надежный!

      – Понятно, – раздумчиво проронил Степанов, постукивая пальцами по столу. – Один жил Горяев, никто