Господа юнкера. Сергей Карпенко

комбрига Красной армии, но после демобилизации с женой вынужден был расстаться, так как красному командиру, его тестю, не нужен был зять с подмоченной репутацией. От этого брака у Сергея была дочь Верочка, с которой видеться ему не разрешали. Бывшая жена его вскоре вышла замуж за командира роты Красной армии и уехала с ним в Москву, куда был направлен ее новый муж для обучения в Академии Генштаба по протекции папы.

      Михаил в Германии тоже выучился на врача, а после был принят на работу в одну из берлинских больниц. Он был к тому времени женат и имел ребенка, сына по имени Герман. Женой Михаила стала хорошенькая блондинка Эльза из прибалтийских немок, с семьей которой познакомились родители Михаила, живя в Риге. Михаилу казалось, что его встреча с Эльзой была случайной, но это был план матушки его, которой уж очень нравилась юная дочка их знакомых.

      Сергей во второй раз не женился, весь отдавшись работе.

      В тысяча девятьсот тридцатом девятом году в состав России вошла часть Польши – Волынская область в результате пакта Молотова-Риббентропа. Сергей переехал из Смоленска в город Ковель врачом в местную городскую больницу. Мать его умерла вскоре после окончания Гражданской войны, а отец жил один в Москве, страдая болезнью почек. Сергей решил перевезти отца к себе в Ковель и, взяв отпуск, поехал для этого в Москву. Но, приехав туда, застал отца умирающим, который и скончался, можно сказать, на руках сына. Похоронив отца рядом с могилой матери, Сергей вернулся в Ковель и опять погрузился в работу.

      Наступил тысяча девятьсот сорок первый год.

      * * *

      Была чудная летняя ночь. Сквозь открытые окна доносился звук цикад. Легкий ветерок приносил запахи цветов. Пестрило звездами ночное небо с блестевшим месяцем.

      Дежурный врач городской больницы Сергей Львов отложил книгу и выключил настольную лампу.

      Пациенты больницы, как и дежурный медицинский персонал, давно уже спали. Теперь и он может отдохнуть. Утром прибудет его сменщик, благодушный толстяк Виктор Иванович Жеребцов, всегда с улыбкой на устах и добрым лучистым взглядом, а он отправится в свою холостяцкую квартиру, где и отоспится как следует, тем более что завтра – воскресенье.

      Сергей подошел к кушетке и уже готов был лечь, но что-то встревожило его. Он прислушался. Это был какой-то звук, чуждый этой летней ночи, неожиданный и пугающий своей непонятностью. Звук доносился все ближе, и вдруг задрожала земля, зазвенели стекла и заложило уши от свиста и грома разрывов. Окна осветились яркими вспышками.

      «Боже мой! Это же самолеты, это бомбежка», – пронеслось в голове у Сергея, и он кинулся к телефону. Но связь не работала, то ли от взрывов, то ли от действия вражеских диверсантов. На стене у телефона покачивался календарь с датой: двадцать второе июня тысяча девятьсот сорок первого года.

      Эта дата на календаре врезалась в память Сергея Львова,