Ирокез. Алексей Колесников

на втором этаже в рабочую форму: шорты, майка, специальные носки и кеды со звёздами. Далее я надевал выстиранные перчатки и совал в карман бутылочку сладкой воды.

      – Ты принц, конечно, – сказал мне плиточник Костик день на третий.

      Захотелось оправдаться:

      – В растворе домой ехать западло просто.

      – Не стыдись. Ты ж пролетарий. Раствор – не понос. Грязи только пидоры боятся.

      – Да ладно, почти все переодеваются.

      Мой аргумент был справедлив, но Костик всё равно остался недоволен. Теперь мне ясно, почему. Слишком стерильно я выглядел. Молодой, в меру смазливый, чистенький, гибкий. Каждое утро у зеркала минут по пятнадцать я тратил на несвоевременное бритьё, а после тщательно чистил зубы и обязательно проверял длину ногтей. Я не выходил из дома, не посетив душ, а трусы менял строго каждые два дня, даже если не покидал комнату. Никто и никогда не видел меня в мятой рубашке или джинсах с вытянутыми коленями. Ещё и ирокез…

      Моя родина – глухой посёлок. Ирокез там – это тест на толерантность, который все проваливают. Те же дела с пирсингом и татуировками (в те времена, по крайней мере).

      На фоне чубчиков ирокез не скрыть. Я оскорблял чувства односельчан, как бы говоря им: «Смотрите, для меня важно быть непохожим». Какие у меня имелись основания выделяться? Да никаких! Тогда ещё я не искал оснований для своих поступков, действуя по велению сердца.

      Выделяясь на фоне остальных строителей юношеской свежестью, антипролетарской опрятностью и дерзким причесоном, я был безответственен даже перед самим собой.

      В школе ко мне привыкли и уже не замечали, а на стройке вспыхнула сотня новых глаз, воспалённых от похмелья и пыли. С первых дней я понял: будет куча претензий.

      – В Курске бы тебя уже давно отпиздили за такой хаер, – через неделю предупредил Костик, когда мы вкалывали на первом этаже.

      – Так мы не в Курске, Костик, – я беспечно улыбался, таская кирпичи.

      – Это да, – он сплюнул между ног, сидя на корточках. – Дам я тебе совет: сбрей эту хуйню и носи нормальную прическу, ясно?

      – Какую?

      Костик усмехнулся.

      Сглаживать конфликт не хотелось. Драка сулила поражение. Он был не только старше, но и крепче, опытнее. Его перетянутые белыми венами руки сохраняли ещё доцивилизацонную мощь. В сравнении с Костиком я казался мелким зверёнышем.

      Костик провёл ладонью по черепу, оставив на волосах пыльный след:

      – Вот такая причёска аккуратная. Под «троечку», – он стиснул макушку, – хуяк и готово! Прилично и не жарко. Сразу видно, что нормальный пацан. Не хуё-моё.

      – Мне и как сейчас нравится.

      – А мне нет!

      – Это твоё дело. – Я улыбнулся, дестабилизируя конфликт. Получилось.

      Такие воспитательные беседы со мной проводились часто. Каждый «воспитатель» не хотел казаться дикарём – я по глазам это видел. Они объясняли, как им казалось, очевидное. Искренне за меня, балбеса, переживали, не понимая, что природа нашего антагонизма абсурдна.