Чародей. Робертсон Дэвис

стояла так близко, что я мог бы ее коснуться. Я испугался, как часто пугаются мужчины шумного проявления женской сексуальности. Чарли побагровел от стыда. Но Брокки покатывался со смеху. Он продекламировал:

      – Крик проститутки в час ночной висит проклятьем над страной![22]

      Она обрушилась на него:

      – Чего орешь, говнюк? Хочешь перепихнуться? Ну-ка покажи, что у тебя в штанах, а то, может, там и нету ничего. Ну-ка!

      – Нет, барышня, я просто цитирую нашего старого друга Блейка, – ответил Брокки. – Я тут показываю своим друзьям виды благоуханной старины Солтертона. Как идет торговля? Надеюсь, бойко.

      – Завали хлебало, – отозвалась она. – Не надо мне тут ля-ля. Ты хочешь перепихнуться или нет?

      К этому времени на шум вышли солдаты и столпились у ворот казармы. Они хохотали и подзуживали девицу.

      – Правильно, Мэгги, так его! – крикнул один.

      – Эй, Мэг, ты трусы носишь? – крикнул другой.

      Мэгги с резким хохотом спикировала на них и задрала подол до пояса. Нет, она не носила трусов.

      – Перепихон за четвертак! – завопила она снова.

      Брокки воспользовался случаем и тронул машину с места, предоставляя девице разбираться с солдатами.

      – Вот, джентльмены, одно из зрелищ, которых вы доселе не видали в Солтертоне. Мэгги – непременное украшение ворот казармы в хорошую погоду. Можно только предполагать, что она зарабатывает достаточно, чтобы прокормить себя и ребенка. Ее ли это ребенок? Одному Богу известно. Под покровом очарования старины, столь милым вашему сердцу, полным ходом идет перепихон, и крик проститутки ясен и отчетлив.

      – Бедняжка, – сказал Чарли. – Мне следовало бы бросить ей доллар.

      – Боже упаси! – воскликнул Брокки. – Тогда она будет преследовать тебя до скончания века. Доллар! Да за эти деньги можно с ней попрыгать четыре раза! Из-за тебя поднимутся цены на рынке услуг! Думаешь, тебя в городе не знают в лицо? Что скажет твоя матушка, если однажды ночью Мэгги постучится к вам в дом?

      – Какая бездна падения! – Чарли вздрогнул.

      – Возможно. А может быть, Мэгги суждена короткая, но нескучная жизнь. Вспомни ее, когда будешь читать про прекрасных благоуханных куртизанок Бальзака или блудниц-святых Достоевского. Мэгги – настоящая. Перепихон за четвертак, и никаких гвоздей.

      16

      Я очень многому научился от Брокки. Похоже, его ум оформился гораздо раньше моего. Брокки быстро соображал; я не был тупицей по сравнению с ним, но он видел уголки мира, еще неведомые мне. Например, комиксы.

      Я был склонен презирать веселые картинки, как их тогда называли; а вот Брокки их обожал и не пропускал ни единого: «Матт и Джефф», «Мэгги и Джиггс», «Барни Гугл», «Энди Гамп». Он наслаждался фальстафовским бахвальством майора Хупля и иногда вещал голосом майора, как он себе его представлял.

      – Если ты слишком утончен, чтобы наслаждаться комиксами, ты слишком утончен, чтобы жить, – говорил он. – Комиксы показывают,

22

 Уильям Блейк. Прорицания невинности. Цитируется по переводу С. Маршака.