Граница. Роберт Маккаммон

слышались пронзительные крики, а с ними и выстрелы. Горгонский корабль лежал неподвижно, а из опаленных отверстий его, окутанная клубами пара, вытекала жидкость, которая поддерживала в нем жизнь.

      Кто-то распахнул обитые железом ворота, и все, кто еще мог двигаться, ковыляя и прихрамывая, ринулись наружу, подальше от поля битвы. Оливия охнула и вцепилась Этану в плечи, словно боясь потерять последнюю опору в этом страшном мире.

      – Боже мой… боже мой… – повторяла она.

      – Идемте! – сказал Этан, взял ее за руку и повел к открытым воротам.

      Сквозь стены шли и шли все новые воины сайферов, вновь обретая плоть, оказавшись внутри. А навстречу им двигались насмерть перепуганные, пытающиеся вырваться отсюда люди, и один из них почти в упор выстрелил в сайфера из пистолета, но пуля даже не успела до него долететь: тот задрожал и растворился в воздухе.

      Оливия вырвала руку. Осунувшееся лицо ее было похоже на маску, глаза горели почти как у безумной, и слезы текли по щекам, капая с подбородка.

      – Нет, – тихим, надорванным голосом сказала она. – Я никуда… не пойду.

      – Нет, пойдете! – выкрикнул Этан.

      Он снова схватил ее за руку, но она опять вырвалась.

      – Мне надо… там… кое-что найти, – сказала она ему.

      Оливия решительно зашагала, но не к выходу, а к разрушенным и горящим зданиям. Ей почему-то казалось, что в квартире под номером 227 остался Винсент и у него есть для нее какой-то важный предмет; она возьмет его и пойдет обратно вместе со всеми, кто остался в живых. Да-да, возьмет у него магический шар, шуточный подарок, с которым связано столько радости, смеха и взаимной любви, ведь даже в нынешнем сумеречном состоянии она понимает, что без взаимной любви и смеха она больше не сможет жить. Нет, она должна взять у него этот дар, иначе нынче же ночью ее сердце не выдержит и ее не станет.

      – Оливия! – крикнул ей в спину Этан. – Не ходите туда!

      Если женщина и слышала его зов, ответа он не дождался. Теперь Оливия напоминала такой же полный решимости призрак, как и эти воины сайферов, сквозящие мимо нее в клубящейся желтой пыли. Она продолжала идти, шаг за шагом; глаза ее распухли от слез отчаяния, печали и ярости, которую она, не зная, что с ней делать, пыталась подавить, снова и снова, потому что драться с этими тварями из иных миров она была не в состоянии. Оливия продолжала идти, несмотря на языки пламени и смердящий запах смерти, которым несло от горгонского корабля. Этот смрад сгустился у нее в ноздрях, наполнял ее легкие, а она продолжала идти, не сознавая, что рядом с ней шагает и Этан Гейнс, молчаливый и злой, и синие глаза его сверкали, как острые кинжалы в мощных лучах света.

      Мимо них с трудом ковыляли к крепостной стене окровавленные люди, те, кому удалось выжить. Некоторые останавливались и пытались уговорить Оливию повернуть обратно, не ходить к этим развалинам, но, заглянув в ее невидящие глаза, умолкали и шли дальше. А она сквозь пыль и дым продолжала идти вперед,