Дело тётушки Кеннел. М. Р. Маллоу

убьет.

      – И тем самым распишется в собственном окончательном ничтожестве? – Маллоу усмехнулся. – Собственно, теперь или победа за нами, или… А что, неужели ничего не натворил? Так вот и сдался?

      – Ну, почему, он хамил, – не скрыла доктор. – Получил за это добавку.

      Оба машинально повернулись: кто-то открывал дверь.

      – Мистер Маллоу, – в библиотеку заглянула экономка, – накрывать ланч?

      – Конечно, дорогая мисс Дэрроу, – широко улыбнулся М.Р., – конечно, накрывайте! Мы будем есть здесь.

      Экономка помолчала, оглядела стол, на котором стояла полная пепельница, и с укором покачала головой. Впрочем, сделала она это робко. Движения ее, то, как она выглянула из-за двери, и сам голос, звучавший гораздо тише обычного, и интонации этого голоса, – все говорило о том, что мисс Дэрроу постоянно находится в страхе. Да, старая любительница детективов боялась. Глаза ее за стеклами очков были красными, под ними набрякли мешки, суровое, мужеподобное лицо потемнело и осунулось, полные, сделавшиеся от старости похожими на копченые венские колбаски пальцы судорожно цеплялись за дверь.

      – А… мистер Саммерс? – так же робко спросила она. – Он опять… у себя? Может быть, принести ему ланч в комнату?

      – А мистер Саммерс, – сказал Маллоу таким тоном, что экономка втянула голову в плечи, – волен объявлять голодовку. Ну, или составить нам компанию. Это его собственное дело. Но я хочу сказать вам, мисс Дэрроу, что если вы опять сделаете по-своему и потащитесь его уговаривать…

      – Мистер Саммерс принял лекарство, – перебила доктор Бэнкс. – Первое время он может вести себя странно. Не обращайте внимания.

      Экономка полезла за платком и так долго сморкалась, что придала своему крупному носу сходство с переспелой сливой.

      – Доктор, что с ним будет?

      – Зависит от него самого, – голос доктора звучал хладнокровно. – Лекарство будет действовать какое-то время, но если он сам не захочет излечиться, медицина бессильна.

      – А если вы опять поставите в холле вазу с конфетами, я буду уничтожать их, – прибавил Маллоу. – Ликвидировать. Каждый раз.

      У экономки затряслись губы.

      – Но… но… ведь он же ничего не ест, бедный!

      Маллоу встал.

      – Мисс Дэрроу, – позвал он вполголоса, – мисс Дэрроу, подойдите сюда.

      И когда экономка приблизилась, обнял ее за плечи и, глядя в испуганные глаза, произнес:

      – Милая мисс Дэрроу, если вы будете его жалеть – испортите все лечение. Мне сейчас доктор как раз говорила: никакого сочувствия.

      – Именно так, – подтвердила доктор Бэнкс. – Никакого сочувствия. Более того, я как врач настоятельно рекомендую вам пойти и потребовать от него убрать тот беспорядок, который он устроил у себя. И чем быстрее он это сделает, тем для него лучше.

      – А еще доктор сказала, что его надо гонять. Как sidorovu kozu! – добавил М.Р.

      – Как sidorovu kozu? – переспросила доктор Бэнкс. – Я не употребляла этого выражения.

      – Это коза, доктор, – объяснила мисс Дэрроу. – Русские говорят «гонять, как sidorovu kozu» вместо «как серого козла».

      – Правильно, –