Тентаклеведение. Девять ударов. Alexander Maximoff

вообразила, как Мишенька входит туда сзади одновременно с Петей, и от этой живописной картины её нечаянно накрыл оргазм такой невиданной силы, о возможности которой она никогда в жизни даже и не подозревала. Её затрясло, она выгнулась дугой, а из горла вырвался хриплый прерывающийся крик, который разлился протяжным стоном. Удивлённый Пётр на несколько секунд замер вместе с ней, а когда её измождённое тело выпрямилось, сразу же возобновил свои тычки во всё более убыстряющемся темпе. Натруженные половые губы жарко пылали, чувствительность чрезвычайно выросла с оргазмом, поэтому его удары вырывали у неё резкие острые вскрики и даже взвизги, её головка в исступлении непроизвольно билась из стороны в сторону, и снесла б со стола всё, что на нём стояло, если б не вовремя подсуетившаяся Аня. Очки свалились и упали куда-то на пол, когда Алиса подхватила себя под коленки, чтобы поднять ножки повыше, помогая Петру вонзаться в растерзанное лоно всё неистовее и глубже. Тот явно удивился такой активности достаточно сдержанной до этого девушки.

       —Да, тёлочка, ебись со мной! – приговаривал он срывающимся голосом, – На, на, на, а-а-а! – он вытащил свой член и сперма брызнула по дуге с огромной скоростью, часть капелек дострелила до грудок и волос. Пётр снял с крючка полотенце и вытер её насухо, и вслед за этим сразу вонзил обратно и не думавший выпрямляться и опадать кривой нож. Она испустила тихий протяжный вздох, когда по тому, как не спеша, с расстановкой, но по-прежнему упруго раскачивались качели, поняла, что всё ещё только начинается.

       —Что, разве она уже всё?

       —Да. Классно кончила!

       —Что-то быстро…

       —Да я не врубился, она взяла и кончила… Я даже не успел…

       —Всё ясно: это я её, Петь, за зад только тронул… Всё поняяяятно… О, ты на Аннушку-то посмотри! Что, мать, дрочишь?

       —Между прочим, все мы дрочим! Это, блядь, великий поэт Бродский! – глубокомысленно изрёк, не прекращая совершать фрикции, Пётр, – Ничего, Анюта, сейчас мы её оприходуем и тобой займёмся, вот увидишь!

       —Я не хочу.

       —Я и вижу! Пиздеть – не мешки ворочать! У тебя платье вон всё в пятнах, скоро совсем мокрое будет… И дойки торчат, как у коровы! Да не сжимай ты так ножки, ещё кончишь нечаянно, весь запал зря пропадёт! Ну что, Алиса-подлиза, поехали дальше?

       —… Н-н-не знаю…

       —А я знаю! Отойди только немножко! – он мерно водил туда и сюда медленными тугими протягиваниями, постепенно разжигая ненадолго погасший огонь.

      Мысли понемногу возвращались, и Алиса закономерно благодарно вспомнила о Мише, который всё это время целовал её. «Мучается, наверное, парень», – сочувствовала она, смотря ему в глаза, и потянула его наверх. Миша без слов всё понял и поднялся на ноги. Едва лишь он спустил джинсы, взгляд Алисы как магнитом притянуло к его животу. Там, над обрезом плавок, она увидела тако-ое, что даже забыла даже про член в своей утробе. Хотя орган Петра