Пыль, пепел, кровь и песок. Елена Версэ

поспешил подъехать ближе к Альентэ, чтобы спросить, какие будут приказания, и увидел, как на лице господина отразилась целая гамма чувств: решимость, злость, задор, готовность и нетерпеливое предвкушение скорого боя, опасности, смерти.

      Аскуро не стал оглядываться, чтобы удостовериться, что люди его брата так и не появились. Вместо этого он сощурился и негромко, но отчетливо, не отрывая взгляда от горизонта, проговорил:

      – Они уже здесь.

      И Массимо Гаэтано понял, что времени у них не осталось и что рассчитывать придется только на собственные силы.

* * *

      Чередование света и тени, проносящиеся и уходящие вдаль облака, сквозь рваные разрывы которых струятся отвесные столбы света. Будет гроза. Она неизбежна, ее принесет ветер. Восточный ветер. Он дует им в спины, а римерианам – в лицо. Он подгоняет их, и они идут. Они уже пришли.

      Теперь Массимо видел и слышал их. Даже отсюда.

      Дикие крики – боевой клич, тяжелое бряцанье оружия, кованая поступь близящейся схватки. А на горизонте – всадники. Их много. От края до края синеву медленно затягивала черная полоса вражеских знамен. Темная линия росла с каждой минутой, закрывая собой остатки светлеющего неба. Вечные Силы, как же их много!

      – Повелитель, это действительно ашесы! – Лучник не верил своим глазам, но данность от этого не менялась. – Силы, но почему?

      Серебро конной упряжи яркими лунными росчерками прорывается сквозь тьму, а впереди закутанный во все черное на диком вороном коне, пущенном в карьер, не дожидаясь своих воинов, как будто он мог завоевать Римериан в одиночку, несся главарь ашесов.

      – Договор расторгнут, – услышал Гаэтано голос Альентэ. – Ты выполнишь мою просьбу, серкано[38]?

      Повелитель впервые в Вечности назвал его так.

      – Да, господин, приказывай!

      – Если уцелеешь сегодня, станешь моим нареченным братом и будешь называть меня по имени.

      Тансиар от души рассмеялся, глядя на изумленное выражение лица своего пятидесятника, и вынул меч, высоко подняв его над головой. Его примеру незамедлительно последовали остальные Крылатые – свет заиграл на пятидесяти клинках – и Алеары взяли с места шагом, переходя на легкую рысцу.

      Лошади, несущие всадников, встряхивают головами, перебирают ногами, подбирают под себя солнечный песок и поднимаются над землей, будто взлетают, плывут, парят в золотистом мареве, чтобы потом снова опуститься на песочную твердь. Запела труба, в унисон ей заржали кони. Прибавили – рысь перешла в галоп. Вытянутые тени помчались, растягиваясь по песку. И вот они уже несутся наметом, покрывая оставшееся до противника пространство. Мельтешение сотен конских ног. Земля, песок, пыль вздымаются вокруг. Хрип лошадей, пронзительное ржание, направленные вперед копья, единство конного строя. Тянущиеся как Вечность секунды ожидания. Секунды до столкновения. Конники несутся навстречу друг другу, все ближе и ближе. Усиливается, все сильнее нарастая, шум. И земля, словно в ответ, гудит под ногами…

      Вот

38

(с лаэт. дословно) не родственник, но очень близкий по духу человек; также употребляется в значении «названный брат».