Знаки любви. Астрология любви и отношений. Линда Гудмен

как ее любимый Рак в целом относится к честолюбию и успеху, с целеустремленностью или без нее, приводит ее в глубокое замешательство. Она верит в простые вещи: людям надо смотреть в ту сторону, куда они собираются идти, – и она поворачивается к востоку. Как он вообще может ожидать, что попадет в Нью-Йорк, если он обращен лицом к Калифорнии? Ну ладно, Земля круглая, в конце концов он туда доберется, но сколько же времени он потратит!

      У этой дилеммы есть несколько вариантов разрешения. Она может впасть в отчаяние из-за его приступов угрюмости и подавленности и наконец решить, что ей надо уйти, чтобы все ее пламенные устремления не потонули в его пессимистичных водах, ведь Рак – знак воды. Или же она может попытаться вывести его из периодических приступов меланхолии с помощью своей сильной веры, которой одарил ее Марс, поднимая ему настроение своей смелостью и чувством юмора, например напомнив ему старую пословицу о том, что овцам выгоднее жевать сено, а не блеять. Он может сдаться перед лицом ее импульсивных эмоций и расточительности и уйти, захватив свою коллекцию марок и старую шляпу, в которой ходит на рыбалку, – или же мягко, терпеливо научить ее, что порой имеет смысл проявлять осторожность и что стоит иногда посчитать про себя до десяти, чтобы в итоге не получить ноль.

      Еще одна проблемная зона в их отношениях может быть связана с тем, что этот мужчина тяготеет к скрытности. Женщина-Овен совсем не так похожа на Сфинкса, как он. Когда Краб отказывается делиться с ней тем, о чем думает, она может вообразить себе что угодно, любую притянутую за уши ситуацию, измучить себя и довести до марсианской истерики. Он скоро узнает (будем надеяться), что в конечном итоге будет гораздо спокойнее, если он будет с ней совершенно откровенен. Совершенно. Если он будет захлопываться от нее в своей раковине, она начнет постоянно пытаться выведать его тайны, пока не поймет, что это бесполезно, а затем решит, что все это не стоит ее сил и душевной боли – и, возможно, уйдет от него. Внезапно. Без малейшего предупреждения. Помните, Овен не будет тратить время на ситуацию, которую, как он установил, невозможно изменить. Это может закончиться тем, что Краб будет все еще цепляться за свои секреты, в то время как она поскачет прочь, цитируя строки Эдны Сент-Винсент Миллей: «О, слава богу, мир широк и стали мы иными – забуду в Камелоте я, кого любила в Риме». Он будет плакать.

      А еще есть мама. Если его мать все еще жива, девушка-Овен, влюбленная в парня-Краба, может быть вынуждена жестко конкурировать за его привязанность и внимание со свекровью, пусть не при первой встрече, но в дальнейшем ей все равно не удастся этого избежать. Если же его причисленная к лику святых мать уже отошла в мир иной, ее качества могут идеализироваться, когда на них взирают через сверкающие линзы памяти. Ну разве его мама и правда никогда не оставляла на рубашке пятно от утюга, разве у нее не опадали порой выпекаемые бисквиты, не проскакивали фальшивые ноты, разве она не тратила денег на что-то ненужное и никогда не