Колибри. Сандро Веронези

– сестра Ирена, старше его на четыре года, вся в своих личных проблемах, ни младший брат Джакомо, умиравший от детской ревности, – не могли себе даже представить. Другой причиной был откровенный нарциссизм: ему прощали дружбу с парией, в нем ценили интеллигентность, прекрасный характер и щедрость – какой бы ни была причина, Марко, не опасаясь негативных последствий, мог выступить против диктата стаи, и он любовался собой в зеркале этой власти. Более того, говоря по правде, существовали только две эти причины, по которым в последующие годы он продолжал общаться с Дуччо Киллери, все остальные, на которых взросла их дружба, мало-помалу отмирали. Действительно, Дуччо очень изменился, а так как Марко только тогда стал что-то понимать в жизненных переменах, – ему показалось, что в худшую сторону. Физически Дуччо сделался малоприятным: когда он говорил, в уголках рта у него собирались сгустки белой слюны; в сальных, черных как смоль волосах появилась перхоть; он редко вставал под душ, и от него несло немытым телом. Постепенно он перестал интересоваться музыкой: Англия в то время возродилась – The Clash, The Cure, Graham Parker & The Rumour и сверкающий мир Элвиса Костелло, – но ему все это уже было до фонаря, он не покупал дисков и не слушал кассет, которые ему записывал Марко. Перестал читать книги и газеты, кроме «Скачек и жокеев». В его речи появились старомодные словечки и выражения, совершенно чуждые его поколению: «потрясающий и обильный», «окей-хоккей», «часто и охотно», «мораль сей басни такова», «всякая всячина», «в этом смысле», «непременно». На девушек он не засматривался, все, что ему было нужно, получал от проституток в парке Кашине.

      Нет, Марко его по-прежнему любил, но теперь общаться с Дуччо по-дружески было трудно, и не потому, что тот пользовался дурной славой Неназываемого. Напротив, уверенный в своей безнаказанности, Марко упорно сражался с этой славой, иногда поистине героически, особенно в присутствии девушки, которая ему нравилась: вы все чокнулись, говорил он, как вы можете в это верить. А когда ему оглашали список всех искалеченных и погибших в местах появления Дуччо Киллери, он повторял свое обвинение и с гневом выдвигал окончательный довод: о господи, да посмотрите на меня. Я с ним общаюсь. Ничего дурного со мной не происходит. Вы общаетесь со мной – с вами тоже ничего не происходит. Так о чем мы говорим?

      Однако переубедить друзей было невозможно, и поэтому в поддержку доводов Марко возникла теория глаза циклона. Она гласила: подобно тому, как нельзя испытать губительных последствий, оказавшись в центре циклона, разрушающего города и села, точно так же, если войти в тесный контакт с Неназываемым, как в случае с Марко, риск гибели сводится к нулю; однако шаг в сторону – случайно с ним пересечься, подбросить его на машине, издалека увидеть, как он машет рукой, – и конец городам и селам, по которым проносятся эти циклоны. Это решало все: давало возможность приятелям Марко посмеиваться и в то же время серьезно верить в силу сглаза Барона Самди́[6] (еще одно прозвище Дуччо Киллери, наряду

6

Барон Самди́, или Барон Суббота – в религии вуду одна из форм Барона, то есть лоа, связанного со смертью, мертвыми. Имя его во время ритуалов не называют.