Тун. Лето в розовом городе. Гай Маркос

оба вздрогнули от моего голоса. Я не разговаривала двадцать шесть дней! Он повернулся ко мне и вопросительно поднял брови.

      – Вы знаете русский?

      Старик добродушно усмехнулся, и лучики в уголках его светло-зеленых глаз оживили немолодое лицо.

      – Конечно. Наше поколение – все знают. – Его бархатный голос с легким акцентом заполнил небольшое пространство, в котором витали свежие запахи овощей и фруктов. – К тому же я двадцать лет жил в Сургуте.

      – И вернулись? – Добровольный переезд казался мне чем-то невероятным.

      – Приходит возраст, когда понимаешь, что дом у тебя один и ни хорошая работа, ни деньги его не заменят. И тогда твой выбор становится твоим счастьем… – Он замолчал, позволив себе паузу, в которую вместилась вся его жизнь. – Но тебе еще рано думать об этом. Это я, старый дурак, оставил жизнь позади! Тебя послали что-то купить?

      – Нет… – Я уставилась в пол. – Мне понравилась ваша песня. Как она называется?

      – А-а-а, вот оно что! «Трчеи мтков тун», ахчик-джан[8].

      – Спасибо, простите, что побеспокоила. – Я попятилась к двери.

      – Будешь абрикос?

      Мое лицо стало красным. Казалось, мои пылающие щеки раскалили воздух еще сильнее.

      – Мне… Я деньги забыла!

      Как стыдно… Я похожа на оборванку? Конечно, похожа.

      – Ты позволишь мне тебя угостить? – На его раскрытой ладони лежал поцелованный солнцем подарок.

      Я мешкала. Но его улыбка перевесила мои сомнения.

      – Щедрость вас погубит, – попыталась я пошутить, осторожно взяв абрикос.

      – Э-э-э, я не так прост, как стар! – Старик словно скинул лет тридцать. – Знаешь, какой плюс у старости?

      Я пожала плечами.

      – Легче знакомиться с красивыми девушками! Вот зря смеешься! Вы не видите, но у стариков молодость прячется в душе!

      Я вертела в руках подарок. Мне казалось, что я украла его у другой, более достойной внимания этого человека. Старик разложил оставшиеся абрикосы и убрал пустой ящик, напевая себе под нос ту же песню.

      – А о чем она? – спросила я.

      Он улыбнулся:

      – Она о доме.

      И тут я вспомнила, где слышала ее прежде. Вспомнила, как папа лежал со мной в больнице. Как гладил мой забинтованный висок и пел ее… В горле запершило.

      – Девочка, с тобой все хорошо?

      – Вы слишком проницательны для…

      – Для кого? Для продавца или для старика?

      – Для мужчины!

      Он добродушно засмеялся и вскинул вперед загорелые морщинистые руки:

      – Ты меня покорила! Можно, я дам тебе совет, который когда-то помог мне?

      Я кивнула и присела на край шаткого стула. Мы оказались напротив друг друга.

      Он заметил надежду в моих глазах и вмиг обрел вид мудреца:

      – Не знаю причины твоей грусти, но будь уверена, что так будет всегда…

      – Утешили!

      Первый же кадр этого сказочного фильма был уничтожен реальностью.

8

«Улететь бы мыслями домой», девочка.