Валерьянка для кота. Вторая книга. Olga Greenwell

спросит его о дочери, где она? Что ему ответить? Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как Михаил последний раз видел свою жену, и нехорошие мысли начали закрадываться ему в голову. Что если с Лерой случилось что-то плохое? Он совсем ничего не знает о ней, кроме того, что писали про неё в соцсетях и говорили его друзья. Ведь его жена богатая наследница, дочь олигарха. От этих мыслей пересохло в горле. Нужно ли обратиться в полицию или подождать и попробовать отыскать ее своими силами?

* * *

      Лев Степанович услышал осторожные шаги, но сил приоткрыть веки не было. Он ещё отходил от наркоза, был слаб, и это ужасно угнетало. Кто бы мог подумать, что его, такого энергичного, преклонявшегося перед здоровым образом жизни, в одну секунду свалит какой-то дурацкий сердечный приступ?! Как теперь жить с трубками в сердце, с каким-то идиотским аппаратом, вживлённым внутрь, пить таблетки…

      И этот тихий успокаивающий голос доктора Изранцева, который совершенно не успокоил, а только вызвал раздражение и неприятие беспомощного состояния.

      – Лёва…. – Услышав еле слышный шепот над ухом, он с трудом открыл глаза и тут же сморщился от режущего яркого света. – Это я.

      Сразу стало тепло от прикосновения ее руки.

      – Вера… – хотел произнести, но только и смог, что беззвучно пошевелить губами.

      – Молчи. Я здесь, с тобой. Все хорошо…

      От внезапно нахлынувших воспоминаний боль пронзила грудную клетку. Михаил Котенков растерянный стоит посередине гостиной, его взгляд шарит по углам: «Где моя жена?» После этого все завертелось, закрутилось, Самойлов только видел перед собой образ убитой Натальи. Вдруг то же самое теперь произошло и с его дочерью? Где она? Почему Миша выглядел таким взволнованным?

      – Ле-ра… – он всё-таки набрался сил и произнёс имя дочери.

      В это время распахнулась дверь в палату, и медсестра быстро прошла к кровати больного. Лицо ее было обеспокоенное. На вопросительный взгляд Веры Павловны тихо пояснила:

      – Пульс участился. Тахикардия. Ему ни в коем случае нельзя нервничать. Владимир Сергеевич просил не беспокоить больного разговорами. Приходите вечером.

      – Лера… – снова произнёс Самойлов.

      – Шш, Лёва. Твоя дочка скоро приедет, не волнуйся. С ней все хорошо. – Женщина стойко выдержала испытующий взгляд Льва Степановича. Встала и, улыбнувшись на прощание, направилась к выходу. – Я вернусь. Отдыхай. И дочка твоя тоже приедет.

      На выходе из больницы она нос к носу столкнулась с Мишей. С минуту они молча смотрели друг на друга, оценивая, считывая эмоции.

      – Ну что, он совсем плох?

      – Ему сделали операцию, пришёл в себя. Слава богу, доктор попался хороший. Владимир Сергеевич сказал, что операция была неординарная. – Вера Павловна опустила глаза, задумалась, затем вскинула лицо, с надеждой глядя на сына. – А ты? Поговорил с женой? Выглядишь просто ужасно.

      Михаил отрицательно покачал головой, провёл ладонью по заросшему щетиной подбородку. Хороших новостей для матери у него