Мама. 48 откровенных историй, рассказанных взрослыми о своих мамах. Автор, пиши еще!

я была уверена, что не нужна своей маме, что ей абсолютно безразлично моё присутствие или отсутствие, при том, что она сильно мучилась, таскаясь со мной по бесконечным врачам и больницам. Просто в нашей семье проявление нежности считалось ну, неприличным, неправильным. Я не помню в детстве никаких маминых объятий и поцелуев. Именно поэтому большую часть своих лет я прожила с ощущением космической бездонной дыры в собственной душе. Я пыталась заполнять её другими людьми, пыталась растворяться в них, чтобы растворить этот чёрный провал внутри себя. Только раньше провалилась сама. Никто не сможет восполнить те недополученные в детстве чувства.

      Дыра с годами увеличилась, к маминому безразличию добавилось восхищение другими девочками. Дочери её подруг или мои кузины априори были лучше меня. Одна ласковее и добрее, «а ты всегда ходишь букой», другая такая красивая, «а ты как чучундра», третья готовит, «а у тебя руки не из того места». «Маша, смотри, как другие дети улыбаются, давай улыбнись». Я честно пытаюсь выжать из себя нечто похожее, но получается жалкая пародия на улыбку.

      Откровенно говоря, мама ведь не сильно грешила против истины, я действительно ни разу не горела страстным желанием улыбаться и обниматься с чужими людьми, не красавица, и к кулинарии и прочим женским хозяйственным премудростям непригодна от слова – совсем. А от объектива направленной на меня камеры лицевые мышцы до сих пор парализует, а мозг пронзает мысль «Опять испортишь фотографию».

      Мамину любовь пыталась завоевать учёбой, но и тут не преуспела. Уроками она не интересовалась, дневник подписывала на год вперёд, и однажды вернулась с собрания, сказав, что больше туда не пойдёт, потому что про меня ничего не говорят.

      В 11 лет я сбежала из дома, твёрдо решив, что в доме, где всем на меня наплевать, мне не место. Далеко-то не убежала, пожила три дня у отца и вернулась. Папе я была нужна и того меньше.

      Откуда мне тогда было знать, что мама все эти три дня плакала, не зная, где меня искать. Мы ничего не сказали друг другу, и жизнь покатилась по прежней колее.

      Я восхищалась ей! Правда, правда! Моя мама обладала всеми теми качествами, которые так хотелось иметь мне – красотой, общительностью, вкусом и чувством стиля, талантами в шитье, кулинарии, обустройстве уютного дома. Мне казалось, я часами могла любоваться мамиными руками, они у неё были красивой формы, в хиромантии такие называют художественными. Голос приятный, красивый, нежный.

      А я – вообще мимо!

      А потом мою жизнь расцветила любовь к танцам. И снова в закоулках души затеплилось «а вдруг». Но мама не приходила на мои выступления, хотя отголоски чужих восторгов до неё, конечно, долетали. «Когда твоя Маша танцевала, мы смотрели только на неё». Обо мне заговорили в городе, меня узнавали на улицах, и вот это случилось – мама пришла…с родственниками, с которыми она дружила. Наверно, ей хотелось похвалиться, может, она и вправду гордилась мной, не знаю, но тот концерт был самым худшим за всю двадцатилетнюю историю, запоролось всё, что только могло. Звук, свет, синхронность, и настроение конечно в хлам.

      Время шло, дистанция, на которой мы балансировали, лишь увеличивалась, постепенно превращаясь