Архилептония. Виталий Домбровский

сделать шаг в сторону и вдруг понял, что двигаюсь сквозь соседа. В голове пронеслись совершенно незнакомые картинки; это произошло молниеносно и повторялось каждый раз, когда я проходил сквозь кого — то (что — то?), продвигаясь вдоль стены комнаты.

      Я сумел переместиться, может, метра на полтора, но с каждым шагом отдаление от места, где я стоял изначально, становилось всё труднее — как будто меня что — то удерживало, будто эспандер связывал меня с исходной точкой и по мере растяжения усиливал сопротивление. Тогда я обернулся и увидел себя самого — бородатого лысого крепыша с прикрытыми глазами, замершего, как восковая фигура в музее мадам Тюссо.

      Позже мне объяснили, что в первый — второй — третий раз так и бывает: трудно отдалиться от своего физического тела, как будто оно ещё удерживает тебя, не отпускает.

      А потом рядом с собой, замершим позади молящихся, я увидел другой знакомый силуэт и узнал в нём брата. Только я был настоящий, не полупрозрачный, и отбрасывал множественные, теперь почему — то неподвижные тени от свечей на стенах молельной комнатушки. Брат, наоборот, колыхался и, казалось, был прозрачен. Он стоял как сомнамбула в углу комнаты, поодаль от меня — настоящего, пропорционально уменьшенный раза в два, и внимательно смотрел на меня, как бы ожидая, что я замечу его. И самое удивительное — он оказался внутри другого силуэта, огромного, уходящего вверх. Но я же прекрасно понимал, что моего брата со мной в этой комнате не было. Я чётко знал, что это не он, что реальный остался в монастыре и что это похожее на него нечто — просто модифицированная копия, гротескный бестелесный шарж.