Секрет за секрет. Елена Хантинг

готовясь поворачивать, и поехал прочь от дома Куини к своему любимому ресторану. Заведение достойное, но простое, так что ужин не имел права чересчур напоминать свидание.

      Да только вот нас проводили за отдельный столик в уютной нише в конце зала.

      Наш официант, молодой человек лет двадцати пяти, пододвинул Куини стул. Это должен был сделать я, но наглец меня опередил.

      – Что будете пить? Желаете взглянуть на нашу винную карту?

      – Не надо, – отозвалась Куини. – Мне рутбир.

      – А вам, сэр?

      – А мне большой бокал молока. Двухпроцентной жирности, пожалуйста, если есть. – Дождавшись, пока официант отойдет, я вновь повернулся к Куини, сидевшей с таким видом, будто она вот-вот расхохочется. – Что? – спросил я, вытирая подбородок (может, у меня там что-нибудь прилипло).

      – Ты правда будешь молоко?!

      – Да, я выпиваю по стакану за каждым приемом пищи.

      Куини поставила подбородок на кулак.

      – Я в детстве тоже так делала – папа заставлял.

      Она широко улыбалась, явно высмеивая меня, но я привык к подколкам. После подначек парней из сборной мне уже ничего не страшно.

      – У меня чувствительный желудок, а молоко его обволакивает перед плотной едой. Оно полезно для костей, в нем много кальция, есть основные витамины и минералы, а еще молоко – хороший источник белка, – объяснил я.

      Куини рассмеялась, но прикусила губу.

      – Да я дурачусь! По-моему, это очаровательная привычка.

      – Очаровательная?

      – Ага, – она подалась вперед. – Ты знаешь, что ты интересный парень?

      – Потому что регулярно пью молоко?

      – Потому что ты – это ты.

      – Весьма лаконичное объяснение.

      Официант вернулся с рутбиром для Куини и моим стаканом молока. Мы заказали еду: я – легкоусвояемую курицу с пастой и зеленым салатом, чтобы ни одна группа пищевых продуктов не испытывала дефицита, а Куини взяла стейк, жареную картошку с трюфелями и салат из овощей. Мне пришлось напомнить себе, что у нас не свидание, а простой дружеский ужин.

      Когда официант снова оставил нас одних, я попросил ее пояснить.

      – Ты известный хоккейный вратарь, а держишься удивительно скромно и сдержанно.

      – Это моя работа, вот и все.

      Куини округлила глаза.

      – Ага, ага, только зарабатываешь семизначные суммы в год! Многие из вашей сборной всячески выпячивают свою персону, в соцсетях только о них и пишут, а ты… не любишь показухи, что ли. Плюс у тебя имидж удивительно правильного парня, от молока до соблюдения скоростного режима и неизменных поло и слаксов. Почему поло, кстати?

      Я провел рукой по груди.

      – А что не так со слаксами и поло?

      – Да нет, все так, только, если не считать костюма и формы вратаря, я тебя ни в чем другом не вижу.

      Взгляд Куини уперся мне в грудь, но поспешно поднялся к лицу.

      – Но ведь слаксы и рубашки отчасти формальная, но в целом свободная одежда! – Когда Куини наклонила голову в сторону, я продолжал: – Джинсы бывают неудобными, а слаксы неизменно