На берегу Вселенной. Татьяна Муравьева

Что же мне делать? Когда твой корабль все чаще погружается во тьму ночную, когда волны все чаще захлестывают в надежде потопить, остановить поток мыслей, а чернеющие небеса закрывают звезды, мешая найти лучик света, тогда ты все отчаяннее сопротивляешься, из последних сил держишь руль, еле стоишь на ногах, но еще держишься! Так и я сейчас борюсь со стихией. Я уже точно уверен, что потерялся в своей голове. И мне нужен этот огонек надежды, этот лучик света во тьме ночной – мне нужен его голос. Хоть еще бы разок его услышать!..

      Снова снится мне этот парк. Снова судачат люди вокруг, снова играет та легкая летняя музыка. Снова Нэнси держит меня за руку. Но почему чернеет небо? Почему сгущаются тучи? Что-то явно не так. Все куда-то бегут. Но я не вижу, что там. Кажется, надвигается ураган. О нет… видимо, я пробыл здесь так долго, что все мои воспоминания начали смешиваться. Только не это. Сейчас она скажет, что любит меня, так должно быть. «Проснись!», – слышу я, все больше впадая в замешательство. «Пожалуйста, вставай! Открой хотя бы один глаз. Пожалуйста!», – кричит она мне. Но я не понимаю. Я же здесь, я рядом, почему она это говорит? Или… «Прошу, проснись, они дали тебе еще сутки… всего сутки…», – затихает голос, я слышу плачь. И Нэнси моя начинает плакать. И я понимаю, что это был не ее голос. Это была не она. Из чернеющего небосклона, словно по волшебству, словно это сам Бог решил меня спасти, пробивается солнечный луч, такой тонкий и слабый. Но я его вижу. Нэнси кивает. Она все поняла. Какая же она умница. Она знала. И я, взяв воздушного змея, закрутившись с ним в воздушном потоке, поднимаюсь все выше – туда, где все сильнее сияет этот спасительный свет. Мы летим. Становится так ярко, что я не могу смотреть. Я закрываю глаза. Холодный ветер вдруг врезается в мое лицо, ранит его своими ледяными кристаллами. Что это? Я открываю глаза… я.. в больнице? Что это за существа? Почему они дуют мне в лицо ледяными пушками, похожими на наш фен? От страха я вздрагиваю и даже кричу.

      – Кто вы такие? Что вы со мной делаете?!

      – Тише, тише… кажется, сработало! Ура, Роб! Мы смогли! Пришелец Эд пришел в себя!

      Новая Энигма

      Все мы любим загадки. Особенно те, что вызывают любопытство или завораживают умы. Некоторые из них вдохновляют, другие заставляют задуматься, погрузиться в себя. Но эта загадка была иной: будто бы древняя энигма, включившая в себя миллиарды сплетенных путей и дорог, ведущих неизвестно куда, километры туманных завес как те, что бывают осенью в сосновом лесу, тонны знаний, применение которых до сих пор не было известно миру. Это была самая сложная загадка на земле. Но только для одного человека. Эда.

      Эдвард Эдисон напрочь забыл все, что с ним было, как его звали, откуда он прилетел, как оказался в этом странном костюме с надписью: «Эдвард». Все вокруг казалось ему странным, незнакомым, пугающим, но он совершенно не мог понять почему. Он будто раз за разом пересматривал один и тот же фильм, пытаясь найти в нем первоначало, причину всего происходящего, но как только он приближался к ответу – тот словно ускользал