Новая жизнь Семёновны и Захаровны. Маргарита Светлова

исполнять мечту дважды: за себя и за неё – ну не пропадать же деньгам зря! Так что её волнение понять можно.

      – Про прыжки с парашютом забудь, – Клавдия облегченно вздохнула. – Я договорилась о полёте на воздушном шаре. Представляешь: ты, я и небо!

      – Воздушный шар, говоришь? – задумалась экстремалка номер два. – А ты случайно Гришке об этом не говорила? – та утвердительно кивнула. – Теперь понятно, почему он сверху деньжат подкинул – на смерть нам, подлюка, раскошелился.

      – Ты чего каркаешь?! – взорвалась Захаровна.

      – Так, орать прекращай, лучше давай помолимся и начнём заново обсуждать план, глядишь, и на этот раз с божьей помощью обойдётся. Ну или отделаемся лёгким испугом, – пробурчала бабушка-одуванчик, встала со своего места и направилась к иконе. Повернувшись к подруге, строго посмотрела на неё:

      – Ты чего села, тушка тюленя, вставай рядом и молись о том, чтобы вернуться в добром здравии!

      Захаровна посмотрела на подругу осуждающе, чуть слышно ругнулась, но всё-таки направилась к ней.

      – Не преуменьшай мои достоинства, я больше на гиппопотама похожа, чем на тюленя. И вообще, делать тебе нечего, с чего вдруг верующей стала?

      – Так после отдыха, где чуть не стали обедом крокодилов, враз поверила в бога.

      Захаровна страдальчески закатила глаза и всё же решила внести уточнение:

      – Хочу напомнить, что в тот раз пострадавшей стороной были именно рептилии.

      Семёновна решила не развивать эту тему, понимая, что подруга права – они тогда знатно отделали крокодилов, и неважно, что Клавдия потом неделю провалялась в постели из-за сорванной спины. Главное – враг был повержен. А сейчас нужно думать о будущем, посему они встали возле иконы.

      – Господи, прости нам, пожалуйста, грехи вольные и невольные, ведомые и неведомые, чаянные и нечаянные, – начала Семёновна, и тут же её перебила подруга.

      – Невольные – не грех, так же как неведомые и нечаянные, – пробурчала она.

      – Так-то да, но ведь так положено, – неуверенно начала оправдываться Клавдия.

      – Неправильно ты молишься, тут главное не врать, а то от молитвы толку никакого не будет. Смотри, как нужно.

      Она посмотрела на икону, перекрестилась и начала:

      – Господи, грешна – каюсь, но совесть не мучает, аминь! Ну что стоишь с открытым ртом, как умалишённая, делай, как я, и давай уже обсудим наши насущные проблемы!

      Повторив за Захаровной молитву в точности, Клавдия посмотрела на подругу и тут же согнулась пополам, ухватившись за живот, начала сотрясаться своим тщедушным тельцем, издавая звуки, напоминавшие смех.

      – Эй, прекращай гимнастикой заниматься, тебе, сухопарая, это противопоказано! – завопила гостья.

      Её панику понять можно – в прошлый раз, когда Клавдия так же согнулась, выпрямиться самостоятельно уже не смогла – заклинило несчастную, она ещё целых пять дней провалялась в постели и своими страдальческими стонами разрывала сердце подруги.

      – Не истери, – разогнувшись и