Гречишный мёд. Olga Greenwell

когда впервые увидела смерть.

      – Смерть? – все внутри похолодело.

      Она кивнула.

      – Эта девушка умрет очень скоро.

      Я не смогла сдержаться – закрыв лицо руками, заплакала.

      – Ты ничего не сможешь сделать. Хорошо, что не сказала ей этого. Не надо. Лучше ничего не сказать.

      – Но почему? Почему она умрёт? Я не хочу…

      – Слушай меня, Улечка, детка. Я хочу поставить тебе защиту от страха и боли. Тебе это пригодится в жизни. И от несчастных случаев тоже. Вот только дождёмся полнолуния и пойдём с тобой на кладбище. Они помогут тебе.

      – Кто?

      Бабушка улыбнулась.

      – Кто-кто, те, кто по ту сторону. Их бояться не надо. Надо бояться живых людей.

      Я кивнула. Да, бабушка права. Ещё ни разу я не видела ничего плохого от усопших, а вот те, кто был рядом… Ох, от них иногда исходило совершенно без всякого повода столько зла…

* * *

      Опять этот чертов сон! Макс сел в кровати, обхватив голову. Какое-то время пытался унять бешено бившееся сердце. В дверь постучали. Мама.

      – Максим, с тобой все в порядке?

      Нет, черт побери. Совсем нет.

      – Да, мам, нормально. Иди спать.

      Услышал ее удаляющиеся тихие шаги.

      Отбросив смятые простыни, встал с постели и подошёл к окну. За окном было темно. Чёрные скрюченные ветви оголенных деревьев напоминали сложенные в молитве руки. И внутри у Макса все тоже молило – о помощи. Впервые в жизни ему было страшно. Он сам не понимал отчего.

      Накинув халат, прошёл в кухню, щелкнул выключателем и вздрогнул, увидев маму, сидевшую напротив окна. Она зажмурилась от внезапно вспыхнувшего света.

      – Мам, ты чего?

      – А ты?

      Но он не ответил. Уставился на мать. Почему у неё влажные и воспалённые глаза? Она что, плакала?

      – Что с тобой? – опустился перед ней на колени, схватил за руки. – Почему ты плачешь?

      Женщина резко отвернулась, но, не сдержавшись, всхлипнула.

      – Сынок, может, тебе уже прибиться к берегу? Ну хватит уже ездить туда-сюда, воевать непонятно с кем. Я же так боюсь за тебя. Ты же единственный у меня, Максимка.

      – Мам, ну что ты? До сих пор со мной ничего не случилось. Все будет хорошо…

      – И сны тебе какие-то дурацкие снятся, кричишь по ночам. Ну куда это годится, сынок?

      Макс вздохнул. Черт. Поганый сон… Сам не заметил как заговорил.

      – Ерунда, честное слово. Вижу себя совсем маленьким, и тётка какая-то на кровати лежит. Я к ней на постель залезаю, а она мертвая. И почему-то я ее мамой называю, – уже договаривая последнюю фразу, понял, что по щекам у него текут слезы.

      Поднял глаза на мать и обомлел. Ее лицо было белое, как мел.

      – Мам? Мам…

      Она внезапно вскочила и бросилась вон из кухни.

* * *

      Игорь по дороге к дому Марины молчал. Она тоже не очень желала разговаривать. Больше всего девушка боялась, что парень все понял или что его отец рассказал о том, что было между ним и его девушкой.

      При подъезде к дому Марина все-таки решилась и дотронулась до руки Игоря:

      – Зайдёшь?

      Он