Жена фабриканта. Валерия Карих

и дружной семье, считала и сама Ольга, должен быть один глава семьи – хозяин. Не два. По-другому и быть не могло. Потому что иначе разброд и шатание. Она и сама была так воспитана в патриархальных традициях в родительском доме.

      – Сына родишь, отстану от дочерей! Мне сын нужен, ты знаешь, – жестко отрезал он и требовательно сжал за плечи.

      Ольга Андреевна, отводя взгляд, в ответ только кивнула и покрепче сжала пересохшие губы.

      – Ну, коли так, то и хорошо, – оживился Иван, и сам устав от неприятного разговора. – А мы тебе и Наташе гостинцев разных привезем? Будешь, ведь, рада, – сказал он, с силой прижал к своей груди гибкое женское тело. Потом, почти успокоившись, наклонился и выдохнул ей теплый воздух прямо в нежное розовое ушко.

      Ольга согласно кивнула, еще раз поняв, что уговаривать его бесполезно и придется собирать дочь в дорогу.

      Заметив, что она грустно смотрит на него, удрученная его решением, Иван Кузьмич, и сам уже расслабившись от близости ее теплого и податливого тела, покрепче прижал ее к себе и нежно поцеловал в мягкие шелковистые завитки волос возле виска:

      – Так, так, моя дорогая жена! Признайтесь мне, какими такими важными делами вы будете заниматься сегодня днем? – перешел он на легкомысленно-игривый тон. – А я и знать ничего не буду? Могу, ведь, и рассердиться на вас! Отвечай же скорей, душенька? – шутливо изобразив обиду, прошептал он, часто дыша ей в ухо.

      – Какие у меня могут быть дела, милый? – Ольге было непросто сейчас, после обидных слов Ивана подстроиться под его настроение. – Что ты спрашивать? Конечно же, домашние, – задышав так же часто, прошептала она в ответ. Дыхание мужа обожгло ее, и захотелось забыть обо всем, спрятаться от внешнего мира в его руках.

      «Прочь, прочь дурные мысли…. Ребенок будет с отцом, должно быть все хорошо», – подумав так, она придвинулась ближе к нему, готовая согласиться с ним. А ощутив напряженным телом крепость родных рук, и вовсе успокоилась. Желая забыть неприятный разговор, и снова став покорной женой, Ольга заговорила просто, деловито, почти защебетала:

      – Ты знаешь, мой друг, я ведь в прошлую среду была у помещицы Черепановой. Мы с ней часто в саду чаевничали. Помнишь ли ее? – спросила она.

      Муж наморщил лоб, как будто вспоминая, потом кивнул в ответ.

      – Так вот, моя Изольда Тихоновна, знаешь, поди? Все печется о земских делах. И нам бы с тобой не грех об этом помнить! – назидательно проговорила она и тут же осеклась, бросив на мужа вопросительный взгляд:

      – Ну, да не об этом сейчас речь идет! Так вот, моя Изольда Тихоновна изволила пригласить меня на званый ужин. Скажу тебе, мой друг, что там будет очень весело, ты и сам это знаешь. Будут и разговоры, и дамский преферанс. Что же мне теперь ей отказывать?

      – Потом решим, – пожал плечами Иван Кузьмич. Он слегка усмехнулся, более занятый собственными ощущениями, вызываемыми шелковистыми прикосновениями ее волос к его собственной щеке и волне сладкого искушения, подымающегося