Парящая для дракона. Обрести крылья. Марина Эльденберт

не доверяю я.

      Кажется, мы плавно подошли к тому, почему Арден оказался в тюрьме.

      – Почему?

      – Это не важно. Достаточно того, что ты услышала, Лаура.

      – Мне – нет. Мне нужны причины, чтобы не доверять кому-то. Чтобы понять, почему я не могу попросить этого человека… прости, иртхана себе в наставники. Причины, Торн, а не ответы в стиле: «Моя ледяная драконья задница так изволит». В противном случае я могу решить, что мы вернулись к тому, от чего ушли, и что нам наплевать на наши договоренности. Надеюсь, что это не так.

      Вряд ли камину под силу справиться с тем, как резко холодает в комнате.

      – Ты играешь с огнем.

      – Скорее со льдом. А ты говоришь, как киношный злодей.

      Собиравшийся продолжать Торн на мгновение замолкает, зато я больше молчать не намерена.

      – Когда я была в Рагране, Арден был единственным, кто говорил со мной нормально. Единственным, кто не имел каких-то скрытых мотивов и не рычал на меня так, что мне грозило родить прямо сейчас. Он рассказал мне обо всем, что меня ждет. Честно. К сожалению, я его не послушала. Арден просил меня вернуться в Ферверн, говорил, что только здесь я буду в безопасности. Именно поэтому я хочу в наставники его, Торн. Потому что ему я верю. И считаю, что Льдинка будет в безопасности только с ним. Как я уже сказала, безопасность моей дочери – превыше всего. Поэтому, если у тебя есть аргументы, по которым мне не стоит ему доверять, я внимательно слушаю.

      Нас тоже внимательно слушают. Двое. Две пары глаз уставились на нас – Гринни и Верраж сидят бок о бок и сопят. Даже не представляю, сколько им придется так сидеть, а мне так стоять, но ничего. Я терпеливая.

      Подожду.

      Зрачки Торна едва уловимо подергиваются, заостряясь кверху и книзу, но звериными так и не становятся. Наконец он произносит:

      – Арден в тюрьме.

      – Я знаю.

      Когда я просила в его наставники, я не задумывалась о том, что буду говорить. Но вот что удивительно – слова приходят сами собой.

      – Откуда? – Голос Торна становится еще холоднее.

      «От дракона», – хочется сказать мне. Вместо этого я отвечаю:

      – Мне звонил отец Эллегрин Рэгстерн. Просил передать, что его дочь очень встревожена по этому поводу и что я должна сделать все, что от меня зависит, чтобы заставить тебя передумать. Именно тогда я тебя набрала, Торн.

      – Ты звонила мне, чтобы просить за него?

      – Да.

      Его зрачки все-таки вытягиваются в вертикаль, и в этот момент Гринни с Верражем пригибаются к полу, а у меня по коже прокатывается пламя. Знакомое пламя, только с утроенной силой, и что-то с не менее яростной силой отзывается на это пламя внутри.

      – Он отказался выполнить мой приказ.

      – Какой?

      – Это не имеет значения. Тот, кто не подчиняется приказам, будучи на военной службе, потенциально опасен.

      – Еще как имеет, Торн. Жизнь – это не военная служба, и мы не на войне. Но ты, похоже, считаешь, что все только и обязаны делать, что исполнять твои приказы. – Слова срываются с губ – видимо,